Сибирские огни, № 04 - 1972

сразу очутились в кромешной тьме. Жизнь как бы приостановила свой ход, все кругом замерло. «Скот должен реветь»,—выплыло вдруг в па­ мяти: когда-то во время солнечного затмения, пережитого в детстве, ко­ ровы в моем родном селе тревожно мычали и куры испуганно кудах­ тали... Машина, меж тем, повернула и, содрогаясь от напряжения, полезла вверх. По мере того, как мы подымались, вокруг стало светлеть. «Рас­ свет» был столь же стремительным и нереальным, как и дневная тьма. На короткие мгновения порозовела дорога, пробитая в реденьком пере­ леске, и вот прямо перед нами выросла гора с песчаной макушкой, испи­ санная по снежному откосу прихотливыми иероглифами лыжников: это была гора Атаманская. Булыжное шоссе, проложенное еще во времена земства, долго ви­ ляло у подножья Атаманской. Направо темнело глубокое ущелье,—там, я знала, пробегала проселочная, более пологая дорога, но ездить по ней в зимнее время, по-видимому, невозможно было. В старые годы, на мо­ ей памяти, глухой этой дороги побаивались и светлым летом. Машина, прыгая по булыжнику, взбиралась все выше и выше. За горою сразу же начиналось степное раздолье, я это тоже знала: приме­ ты дальнего, более, чем в полсотни километров, степного пути отчетли­ во возникли в памяти —все овраги, редкие холмики, мосты, большие и малые. Неподалеку от Утевки встретится нам Чертов Яр,—раньше, когда лошади съезжали по его крутизне, хомуты налезали им чуть ли не на уши. Таков он был нелегкий, этот Чертов Яр, с хрупким, казав­ шимся сверху игрушечным мостиком на дне. А ближе к Утевке проедем мы длинную, пологую луговину, где более полутора сотен лет тому на­ зад нашли временное пристанище основатели Утевки, или, как называ­ ют Их здесь,—- садчики. Логовина лежала далеко от реки, поэтому село перенесли на берег, где оно стало быстро разрастаться. Вот она, старая, знакомая дорога, какую зимой отмечали лишь гиб­ кими кустиками-вешками: люди нашего поколения меряли эту доро­ гу десятки раз и на перекладных сельсоветских лошадях, и пешим ходом. Были они вооружены винтовками и песнями, и только в голодном 1921 году песня угасла и путники тащились в молчаливом, смертном бессилии... ...Машина миновала последний подъем, и вот уже распахнулись зимние просторы, ровные, бескрайние, прекрасные, в белейшем покое снегов. Я уже приготовилась к тому, чтобы радостно разгадывать ста­ ринные письмена зимней степи. Но из-за поворота вдруг выехал целый «обоз» тяжелых грузовиков, шофер неохотно свернул с дороги, и мы по самый капот влетели в ямину, припорошенную сыпучим снежком. Пока выбирались, шофер объяснял: — Первую зиму на машинах ездим, а то все на лошадке. Спасибо нефтяникам, хоть такую дорогу проложили. Бульдозеры ихние прочища­ ют. Только вот объездов маловато. Упоминание о нефтяниках не очень меня удивило: в газетах то и де­ ло промелькивали сообщения о нефти и даже о природном газе, найден­ ных в Оренбуржье. Коснулись они и Утевского района. ...Только еще не­ известно было тогда, что Оренбуржье стоит на пороге открытий поисти­ не великих. Я спросила шофера, есть ли возле Утевки вышки? — Как же, поставили,—ответил он.—Мимо поедем, увидите. Около Ляховки. Ляховка — это всего в полутора десятках километров от Утевки.