Сибирские огни, № 04 - 1972

турухтаны... Раздолье охотнику! И рыбак в эту пору не дремлет. Едва исчезнет, уплывет в залив последняя льдина, от причалов комбината разбегаются вверх и вниз по Яхе и по ее протокам флотилии катеров. Следом за ними, на буксирах, тянутся беспалубные доры, мотоподчал­ ки, плашкоуты, лодки. Проводит поселок большую часть своих жителей на путину —зати­ хает. Но не надолго. С юга, из Омска и Тюмени, из Тобольска и Ханты- Мансийска, из Салехарда —приходят в Луца-чум тяжелые караваны судов. Чего только нет в их трюмах! Оборудование для геологов, экспе­ диции которых сверлят тундру по берегам Яхи, строительный лес и кирпич, каменный уголь, сахар, мука, посуда, овощи, книги —все вплоть до спичек и ружейной дроби. Лишь успевай выгружать... Суматоха царит в эти дни на пристани. Жители Луца-чума. Знакомьтесь. Шкипер дебаркадера — Гаврюхин Степан Порфирьевич. Степану Порфирьевичу около семидесяти. Глянешь на него —ни дать ни взять конькобежец на дистанции: согнут, руки за спиной, а пи­ мы, здоровенные,—шмыг, шмыг... Ходит он довольно прытко и на охоте упарит любого. Недавно Степан Порфирьевич удивил всех луцачумовцев: читать научился. Да, да, не знал грамоты, расписывался кое-как и вдруг — «Война и мир» под мышкой. Забавно глядеть на него, когда он у себя на дебаркадере, посадив на нос двое очков сразу, жует по слогам строку за строкой и радуется. Желудев, тоже старожил поселка, съязвил однажды: — В шесть глаз читаешь? — Приходится,—ответил Степан Порфирьевич. -— Ты того... не перегружай себя, а то так можно совсем ослепнуть. — Наоборот, лучше видеть буду... дальше, понятно? — Мудрец ты,—засмеялся Желудев. С тех пор Степана Порфирье- вича стали называть не иначе, как Мудрый. Желудеву без малого пятьдесят. Человек он неглупый, но пьет. На пристани, где он работает, все считают его отпетым. Руки у него дро­ жат, губы дрожат... Сам понимает, до чего дошел, а удержать себя, остановить не может. Маленький, щуплый, с малиновым носом, тянется он к отрывному календарю, что висит на стене в коммерческом отделе. — Ты гляди-ка! —удивляется, шурша листками.— Нынче ж го­ довщина ео дня открытия канала Москва—Волга. Такое спрыснуть не грех, а? День рождения какого-либо писателя, ученого или художника, про­ возглашение где-нибудь в Африке новой независимой республики, за­ пуск спутника Земли —Желудев «спрыскивает» все знаменательные даты. А сколько таких дат в календаре... Писали про него в стенгазете, вызывали на заседание профкома. А чего добились?.. Оставалось или уволить его, или перевести на менее оплачиваемую работу. Горчаков так и сказал: — Либеральничать больше не будем! Это новый начальник пристани — Горчаков. Ему лет двадцать пять, не больше. Коренаст, важен в движениях и очень строг с лица. Глядеть на него — глазам больно: сплошной блеск. Блестят пуговицы на белом форменном костюме, блестит «краб» на околыше мичманки, шевроны на рукавах. Даже булавка в галстуке и та сияет.