Сибирские огни, № 04 - 1972

С. П. Гаврюхина». Вверху, по углам,—снимки виновников предстояще­ го торжества. Желудеву в этот день не сиделось на месте. Он заглядывал то в бухгалтерию, то в мастерскую, что напротив конторы. Будто искал кого. А на самом деле ему никто и не был нужен. Просто хотелось лиш­ ний разок взглянуть на свою карточку да прочесть объявление. «М. М.» — значило: Михаила Макаровича. Ну и ну! Давненько не на­ зывали его по имени и отчеству. Все Желудев да Желудев... Мудрый, наоборот, не испытывал никакой радости. В душе, конеч­ но, благодарил. Всех благодарил. Однако настроение —ни к черту. Свербело где-то внутри. Разве он, Гаврюхин, согласился бы на эту от­ ставку, если бы не глаза? Вздыхая, сгорбленный больше, чем обычно, старик не знал, за что взяться, к чему приложить руки. Полез в комод. Выдвинул нижний ящик, задумался: зачем бы это? Ах да, китель нужен! Достал его, этот китель,—новый, из темной шерсти, попахивающий нафталином. Не­ множко помят —ничего, сойдет. Не жених, поди. На пуговицах кителя — якоря, на околыше фуражки тоже якорь. Весь в якорях, с палкой, он отправился в центр поселка, в парикмахер­ скую. Вышел оттуда омоложенный, но по-прежнему грустный. Решил заглянуть на дебаркадер. Посудину эту —два голубых домика, поставленных на понтон и на­ крытых одной крышей, старик получил когда-то в Тюменской области, на верфи. Капитан буксировщика предупредил его перед выходом в Об­ скую губу: нельзя находиться на такой скорлупке. Вдруг заштормит? Гаврюхин сказал, что пересядет на лихтер, но не сделал этого. Понаде­ ялся на синоптиков. Когда вошли в Обскую губу, заштормило. Дебаркадер, хоть волна была и небольшая, стало кидать так, что заскрипели переборки. А ночью лопнул трос, связывающий дебаркадер с караваном. Как и когда он лопнул — Гаврюхин не слыхал, но заметил, что караван уда­ ляется. Темь, лохматые волны, свист ветра. Тягаться силенками с Об­ ской губой, казалось бы, бессмысленно, однако Гаврюхин не опустил рук. Качать, качать... Работать помпой! Другого ему ничего не остава­ лось, и он рвал рычаг со злостью. Вверх-вниз, вверх-вниз. На руках кровавые мозоли. Лопатки трещат. А может, трещат перила, не выдер­ жавшие натиска волн? Может, ломаются бортовые стойки, или рушится крыша? Кто его знает, но... вверх-вниз, вверх-вниз. Гаврюхин будто хотел через трюм перекачать всю Обскую губу. Когда рассвело, ветер унялся и волны улеглись, точно их и не бы­ ло. Гаврюхин кое-как доплелся до каюты. Мокрый, упал на кровать. Через некоторое время его разбудил пароходный гудок. Хватились-таки, разыскали! Два дня спустя дебаркадер появился в Луца-чуме — страшный, как из-под бомбежки. Гаврюхин был человек мастеровой. Рукава засучил. Тюк-тюк топо­ риком—на корме забелела новая решетка кринолина. Еще потюкал — крышу подперли стойки, резные, точно такие же, какие были до этого. Звать маляров тоже не было нужды: Гаврюхин все выкрасил сам. В го­ лубое. Стекла кое-где вставил, мостки наладил. И затопал по смоленой палубе дебаркадера люд, прибывающий в Заполярье. Всех Гаврюхин встречал, всех привечал. Усталому найдет в каюте койку с чистыми простынями, озябшего напоит чаем, заваренным так, как это умеют только на севере,—круто и духовито. Он был нужен людям и знал это, и чувствовал себя счастливым.