Сибирские огни, № 04 - 1972

«кроет» и малый трудодень, и «местный ап­ парат», и свой отстающий колхоз, но он и себя чувствует полностью ответственным за состояние дел: — А о прочем не тужи. Мы теперь с усами: Наши вожжи и гужи — Разберемся сами. Изображение перелома в психике ны­ нешнего крестьянства, которое после годов административного диктата снова почувст­ вовало себя хозяином земли, далеко выхо­ дит за рамки и «вятской», и «сибирской» темы. «Тропинки детства» звучат очень ши­ роко. По-прежнему герои Перевалова пережи­ вают сложные психологические состояния, их судьбы и взаимоотношения не так-то легки и прямы. Как лаконично и вырази­ тельно сказано об одной лирической герои­ не: «И страданья певала ей не только гар­ монь»! В поэме «Теплый бор» девушка полюби­ ла человека много старше себя, своего быв­ шего учителя. Тонкое переосмысление рас­ пространенного выражения —- «на душе — весна» — находит поэт, чтобы раскрыть чувства героини. Мужчина убеждает ее в невозможности любви между ними: «Надо мною нависло лето, у тебя на душе — вес­ на». Девушка отвечает: Жизнь встречает нелегкой школой. Разве ты позабыл о том. Что весной, на заре веселой. Все пронизано холодком? Неуютно мне. Лето, лето. Раздели пополам с весной Эту бездну тепла и света— • Всю до капельки до одной! Тонкий психологизм, особенно свойствен­ ный до того Е. Стюарт, в следующем по­ колении обрел в лице Н. Перевалова ново­ го ' своего выразителя, поэта совсем друго­ го склада и диапазона... Иван Матвеевич Ветлугин —тоже не ба­ тальный поэт, хотя и прошел фронтовыми дорогами. Он менее драматично воспринял войну, он вообще эмоционально сдержанней Перевалова. Вспоминая недавнюю войну в раннем стихотворении «На вахте мира», поэт не столько выражает свои пережива­ ния, сколько чеканно формулирует свое гражданское отношение к ней: Я простой человек. Я с боями прошел пол-Европы. Не хотелось бы больше вовек Уходить мне из дому в окопы,— Не затем, что боюсь я огня И штыков чужеземной пехоты. А затем, что в стране у меня Есть другие дела и заботы. Действительно, он сразу же перешел от от войны к мирным делам. Первая книга «Водном направлении», вышедшая в 1950 го­ ду, вся посвящена послевоенному труду со­ ветских людей. Даже если поэт обращается к армии, то лишь затем, чтобы изобразить ее участницей общенародного труда. В сти­ хотворении с военным названием «На пе­ реднем крае» взвод, во время учебного по­ хода, помогает колхозникам на уборке уро­ жая. Мирную картину поэт окрашивает воспоминанием о фронтовых маршах: Переходы нелегки. Шар земной прилип к ногам. Но качаются штыки В такт шагам. В такт шагам. С первой книжки проявилась способность И. Ветлугина к масштабным поэтическим формулам, афоризмам: «На сибирских рав­ нинах — такие хлеба, что любые колосья пойдут для герба». О солончаках в Бара- бинской степи сказано: «Здесь даже земля — как рубаха с натруженных плеч батрака». И. Ветлугин — коренной сибиряк, тема Сибири родственна для него так же, как для Смердова и Лисовского. Но его любовь к родному краю не кипит восторгом перво­ открывателей, исследователей, она более спокойная, земная. Ему чужд пафос путе­ шествий и открытий, он с детства по-кре­ стьянски знает цену и красоту земли, ему нечего открывать на ней заново, а надо на­ вести на ней порядок. И. Ветлугин — газетчик по профессии. Но если Лисовский вводит в поэзию газетный стиль для решения задач поэтических, то Ветлугин, наоборот, поэтическими средства­ ми, в том числе — лирикой, пытается ре­ шать задачи газетные. Например, стихотво­ рение «Село Мыски» играет чисто функцио­ нальную роль, имея единственной целью агитацию за укрупнение колхозов, хотя оно вовсе не лишено художественной вырази­ тельности, и образы здесь достаточно плат стичны («Коль туча с неба бросит тень— она на все село»). Стихотворение «Глубинка» окрашено ли­ рической интонацией и юмором. «Начну с пейзажа»,— говорит поэт и рисует морозную лунную ночь, но его перебивает «голос»: — «Понятен пейзаж. Пора появиться герою». Ах, друг мой читатель! Сияет луна... А коль упомянута оная, В стихи забрести непременно должна Счастливая пара влюбленная. Действительно, такая пара забредает, но не она становится героем стихотворения, а сторож,^ который охраняет ветхий амбар без дверей, где ссыпано «тонн сорок зерна», не вывезенного вовремя на элеватор. И сто­ рожу, и поэту тревожно за неприбранное зерно, за беспорядки с транспортом. Здесь лирики нет, разумеется. Но, К влюбленным храня уваженье, Я думал все же, что это зерно’ Имеет и к ним отношенье. Ирония уже звучит сердито, и невинная пара становится символом равнодушия сель- чая к плодам своего упорного труда. И. Ветлугин написал даже целую поэму