Сибирские огни, № 04 - 1972

бился из сил и уже не мог изображать живую добычу, Одноглазая приказала всем отойти, сделать передышку. Но что это за странный звук долетел из леса? Первым вскочил Меченый. Под­ нялась волчица. Встревожились и остальные. Из-под укрытия вышел и старый волк, вернувшийся тайком с неудачной охоты. — Урру-хо-хо-хо-о...—повторилось ближе. Вдруг совсем рядом затрещали кусты, и под чьими-то тяжелыми лапами стал ломаться валежник. Все это привело щенят в ужас. Тут уж было не до зайца. Тот встрепенулся, и измятая шубка быстро замелькала по просветам. Внезапно кто-то черный, огромный высунулся из леса, остановился и, осмотрев поляну, покачивающейся походкой зашагал к норам. — Урру-у-ой-ой-урру...— ворчал он весело и беззаботно, но вдруг остановился, сморщил нос,—фырт-фырт!.. Ух-ух... Это был медведь Бургу — большой шутник. Вот уж кому вольготно жилось в бо­ ру! Он мог сердиться, мог петь песни, кому какое дело! В стране Бэюн-Куту он са­ мый страшный. При его появлении все бежало, пряталось, трепетало. Его даже волк» не трогали, не то чтобы боялись, а просто не связывались. Жил Бургу все лето на гольце, там прохладнее и -Меньше гнуса: Но раз в неделю спускался в бор, на одну из полян, чтобы полакомиться необыкновенными корешками, только ему одному известными, от которых он пьянел. В нем исчезла злоба, он становился добродушным, как старый лось. И вот, воз-- вращаясь к себе на голец, Бургу сбился с тропы и случайно попал на волчью поляну. У медведя с Одноглазой были старые счеты. Однажды он отобрал у волчицы за­ резанного ею сохатенка. Волки боялись высунуть нос. А медведь буянил, свирепел, нагребал в нору земли и, наконец, заткнул ее дубинкой. В этот момент позади Бургу появился Меченый. Все в нем клокотало от гнева. Два-Три прыжка — и этот, не в меру отчаянный щенок был возле врага. Его острые зубы впились в заднюю лапу медведя. Тот взревел, хотел повернуться, но спьяна пошатнулся и, не удержавшись, свалился на землю. На помощь Меченому выскочили Одноглазая с волком. Да и щенки, решив, что попалась добыча, бросились делить ее — тут уж не до страха! Подвели Бургу корешки, потерял он ловкость, хотел вскочить, но в ногах не ста­ ло силы. Сомкнулись над ним серым рыжим войлоком волки, полетели клочья шерсти, брызнула на землю теплая медвежья кровь. Еще минута — и из Бургу вылетел хмель. Как стая вспугнутых коршуном птиц, рассыпались волки. Бургу бросился К Одноглазой, но где ему теперь поймать ее! Ноги в страшных ранах, распорот бок, шея разорвана,— волки умеют работать зубами, они не кусают, а рвут. Постоял медведь, поразмыслил, что к чему, страшно вдруг стало ему возле нор^ и потянул он свой кровавый след за голец. V С вершины заснеженных гор в долины Бэюн-Куту спускалась зима. Для хищников наступила тяжелая пора. Теперь семейство Одноглазой редко воз­ вращалось к норам с ночных набегов. Чтобы добыть пищу, волкам приходилось обша­ ривать огромные пространства Бэюн-Куту и вести бродячий образ жизни. Одноглазая хорошо понимала, что сулят волкам заморозки и грядущие снегопады. С тревогой прислушивалась она к холодным ветрам, как бы силясь угадать, какую удачу принесет эта зима. Чтобы просуществовать волку до вёсны, мало иметь силы, выносливости и даже быть храбрым, нужно знать, как загонять сохатого, обескровить оленя, обмануть козла, а все это дается хищнику с годами. В первую зиму молодняк