Сибирские огни, № 04 - 1972

Ленивой рысцой въехал во двор. И когда привязывал Сармата к ис­ точенной временем и уздечками коновязи, спиной почувствовал чей-то взгляд. Не оглядываясь, разнуздал коня, ослабил подпругу, потрогал ладонью теплый и влажный круг под седлом. И чувствовал —тот смотрит. Тогда Матвей резко, на одних каблуках, повернулся. В раскрытом окне —Михаил, но на лице почему-то нет привычной улыбки, и взгляд — вприщур. — Здоров, Миш! Занят? —Храпов поднял в приветствии руку. — Заходь,—кивнул Горяев. Поскрипывая желтыми шевровыми сапожками, щеголеватый Хра­ пов легко взбежал на крыльцо. Кивнул в коридоре знакомому милици­ онеру. Взялся за витую бронзовую ручку двери, рывком распахнул дверь. И встретился с тем же холодным, незнакомым взглядом. Взгля­ дом вприщур. У Храпова екнуло сердце, и неприятный озноб шевельнул лопатки: «Чего это он?!» Перетянутый новенькими, необмятыми еще ремнями, рослый и не­ возмутимый, Горяев стоял, скрестив руки, спиной к окну. Храпов энер­ гично сжал в своей ухватистой пятерне его широкую сухую ладонь. Но- ответного пожатия не ощутил. — Садись.—Только и сказал Горяев. Молчание становилось неловким, тягостным. — Не узнаешь, что ли? — невесело пошутил Матвей. — Не узнаю.—-Горяев прошелся по комнате. Потер ладонью лицо. Остановился у стены, разглядывая карту.—Ну как?! Все скот заготовляешь? — Ага,— насторожился Матвей, глядя на загорелую полоску горяев- ской шеи. — План? — Да ничего.—Неопределенным тоном сказал Матвей.—Спасибо, Выполняю. — А еще? — Что... еще? — Ну-у,— Горяев изучающе взглянул на Матвея.—Хром, напри­ мер, мануфактура, чай, алкоголь, обувь? Этим... не промышляешь? У Матвея медленно отлила от липа кровь, но он еще раз попробовал отшутиться: — Не моя сфера... — А ведь ты мразь, Храпов.—Михаил помедлил и, наблюдая, как багровеет лицо Матвея, добавил раздельно и хлестко: —Подлец! Храпов вскочил. Сжав кулаки, шагнул к Горяеву. — Я?!- Да ты... з-знаешь...—задохнулся он от обиды и ярости.— Т-ты... Ответишь! Ответишь за такие слова, Горяев!.. — Сядь, Храпов. И спрячь эмоции. Отвечу. Всему есть предел, мое­ му терпению —тоже. Бандит ты, Храпов. Воришка! Да, это говорю тебе- я, твой друг и бывший командир... Своеволие и анархизм мы замечали в тебе еще в отряде, товарищ бывший начальник разведки,— Горяев сде­ лал ударение на слове «бывший».—Вспомни хотя бы случай в Заброди- но... Или то, как ты попался в лапы к хмелевцам, или... Но многое тебе прощали тогда за твою храбрость, за удачливость. Орден дали. А зря. Зря!.. Пал ты, Храпов, низко пал. Довели гебя беспринципность- и авантюризм... Нетерпеливо ерзающий на стуле Матвей несколько раз порывался что-то сказать, но Горяев властным жестом останавливал его.