Сибирские огни № 03 - 1972

Н И К О Л А Й Ф Е Д О С Е Е П О З Д Н И М В Е Ч Е Р О М Р А С С К А З Евтеич :брил бороду, плеснул на лицо горсть тройного одеколона, пошел в горницу, вытащил из-под кровати небольшой сундучок, откинул крышку и задумался. Поверх лежала гимнастерка с двумя рядами тускло поблескивающих медалей. Он вынул ее из сундука, потом бережно положил обратно. — Не,— решил наконец Евтеич и вытащил свой «смертённый» наряд— серый в широкую полоску костюм и черную с белыми крапинками сатиновую рубаху. Одевался долго, сопел и ворчал под нос, разминал слежавшиеся на штанах складки, старательно мазал гуталином стоптанные кирзовые сапоги, поудобнее прилаживал картуз. Уходя, задернул на окнах занавески, подтянул повыше гирьку ходиков, сказал: — Эх, язви тя, старого...— И шагнул за порог. Смеркалось. За деревней приглушенно шумели комбайны, докашивая последние сотки ржи, из-за леса гукал маневровый паровоз — гам была станция; высунув в калитку комолую голову, мычала корова кузнеца Степки. Бабка Устимья коромыслом выгоняла из лужи уток и бубнила: — Хуть, окаянные... хуть... У магазина Евтеич остановился, достал из кармана трешницу и решительно торкнулся в дверь... Баба Дуня долго не могла уснуть. Она лежала и слушала тиканье настольных часов. Бабе Дуне мнилась молодость, когда, сильная и свежая, бегала она отбеливать холсты. Она бежала на луг, к нешумливой Чистюньке, топила жесткие холстины, а потом растягивала их на берегу. Ей мнилось, что из города приехал веселый парень, да на тракторе. Вот он остановился напротив Дуниной избы, стукнул в калитку: — Эй, крестьяне! Вынесите кружку воды. Вышла Дуня. Подала напиться, фыркнула в передник. — А г а !— сказал парень.— Неуважение к рабочему классу проявляете, гражданочка? Так-та-ак... А у самого глаза так и брызжут смехом... Через два месяца они поженились, а спустя неделю тракториста Васю нашли убитым в березовой роще. Поблекла, осунулась Дуня. Ходила по деревне в повязанном по- старушечьи темном платке. Первое время к ней по вечерам заглядывали подружки, зазывали: — Дунь, а Дунь, чего сидишь, как привязанная? Айда в клуб сбегаем.