Сибирские огни № 03 - 1972

По капризному сытому голосу я сразу узнал штабного телефониста и скорее сорвал с уха трубку: — Из штаба бригады, товарищ майор! — A -а, чь... черт! — все еще дрожа от негодования, командир дивизиона выхватил у меня трубку.— Двадцать пятый! Репер двенадцатой батареи? Пристреляли. Да! Четырьмя снарядами. Да! Остальные батареи к налету также готовы. Связь в пехоту выброшена. Все готово. Да . Чего надо? Как всегда, огурцов. Огурцов побольше. Чем занимаюсь?— Майор выворотил белки в сторону Колупаева: — С личным составом работаю. По моральной части. Мародерство? Пока бог миловал. Д а . Точно. До свидания, товарищ пятый. Не беспокойтесь. Я знаю, что пехоте тяжело. Знаю, что снег глубокий. Все знаю... Он сунул мне трубку. Она была сыра — сдерживал себя майор, и нервы его работали вхолостую, гнали пот по рукам. Не одному Андрю- хе потеть! — Ну, как там у вас? — послышался вкрадчивый голос. Прикрыв ладонью трубку, я далеко-далеко послал любопытного связиста. Майор достал из полевой сумки два листа бумаги, пододвинул к ним чернилку с тушью, складную железную ручку достал из-под медалей, залезши пальцами в карман. — Пиши! — уже утихомиренно и даже скучно сказал он, и я тоже начал успокаиваться: если майор перешел на «ты», значит жить можно. Андрюха вопросительно глянул на майора. — Письмо пиши. Андрюха обернул вставышек железной ручки пером наружу, вынул пробку из чернилки-непроливашки, макнул перо, сделал громкий выдох и занес перо над бумагой — три класса вечерней школы! С такой грамотой писать под диктовку!.. Майор, пригибаясь, начал расхаживать по блиндажу: — Дорогая моя, любимая жена... Андрюха понес перо к цели; даже ткнул им в бумагу, но тут же, ровно обжегшись, отдернул: — Я это писать не буду! Почему? — вкрадчиво, с умело спрятанной насмешкой поинтересовался майор. — Потому что никакой любви промеж нас не было. — А что было? — Насильство. Сосватали нас тятя с мамой и все. Окрутили попросту сказать. — Ложь! — скривил губы майор.— Наглая ложь! Чтобы при советской власти, в наши дни — такой допотопный домострой!.. — Домострой?! Хужее!.. Я, было, кобениться зачал, дак батя меня перетягой так опоясал... Никакая власть, даже советская, тятю моего осаврасить не может... — Давайте, давайте! — покачал головой майор.— Вы посочиняете. Мы послушаем! — И снова улыбнулся мне, как бы приглашая в сообщники, и я снова угодливо распялил свою пасть. Андрюха тем временем сложил ручку и поднялся с ящика: — Не к месту, конешно, меня лукавый попутал. Всю ответственность поступка я не понимал тогда. Затмило! Но, извините меня, товарищ майор, артиллерист вы хороший, и воин, может быть, жестокий ко врагу, да в любви и в семейных делах ничего пока не смыслите. Вот когда изведаете то и другое — потолкуем. А счас разрешите мне идти. Машина у меня неисправная. Завтре наступать, слышу, будете. Мне везти взвод.— Андрюха достал из-за пазухи рукавицы.— Письмо семье,