Сибирские огни № 03 - 1972

— Прибывает! И защелкали клапаны на всех телефонах, и понеслось по линиям: «Внимание!» — как перед артподготовкой. Андрюха царапнул по окорелой плащ-палатке пальцами, отодвинул ее, пустил холод на мои ноги, и без того уж застывшие, скользнул по мне взглядом, как по горелому пню, и обратился к лицу более важному: — Товарищ майор, боец Колупаев прибыл по вашему приказанию! Майор выплюнул потухшую папироску, прикурил от коптящей гильзы свежую и долго, с интересом глядел на Андрюху Колупаева, как бы изучая его. А я с трубками, подвешенными за тесемки на башку, постукивал ботинком о ботинок, грея ноги, шаркал жестяным рукавом шинели по распухшему носу и ждал — чего будет. — Боец Колупаев,— наконец выдавил командир дивизиона и повторил: — Боец! Андрюха весь подобрался, чувствуя неладное, и глянул на меня. Но я, в отместку за то, что он скользнул по мне взглядом, как по бревну, и относился ко мне последнее время плохо, ничего ему не сообщил ни губами, ни глазами — держись без поддержки масс, отбивайся своими средствами, раз ты такой гордый! — Иди-ка сюда, боец Колупаев! — поманил к себе Андрюху майор, и тот, не знающий интонаций майора, всех тайн, скрытых в его голосе, как знаю, допустим, их я — телефонист,— простодушно двинулся к столику, точнее, к избяной двери, пристроенной на две ножки, и присел на ящик из-под снарядов. — Так-так, боец Колупаев,— постучал пальцами по столу майор,— воюем, значит, громим врага!.. — Да я че, я за баранкой,— увильнул встревоженный Андрюха.— Это вы тут, действительно... без пощады!.. — Чего уж скромничать! Вместе, грудью, так сказать, за отечество, за матерей, жен и детей. Кстати, у тебя семья есть? Жена, дети?.. Все как-то забываю спросить. — Дак эть я вроде сказывал вам? Конешно, много нас — не упомнить всех-то. Жена, двое ребят. Все как полагается. — Пишешь им? Не забываешь? — Дак эть как забудешь-то? Свои. — Ага. Свои. Правильно.— Глаза майора все более сужались, и все больше стального блеску добавлялось в них. Я держал нажатым клапан телефона — и артиллерийский дивизион, а также батальон пехоты— замерли, прекратив активные боевые действия, ожидая налета и взрыва со стороны артиллерийского майора, пока еще ведущего тонкую дипломатическую работу. Атмосфера сгущалась. Я бояться чего-то начал, даже из простуженного носа у меня течь перестало. — Чего случилось-то, товарищ майор? — не выдержал Андрюха. — Да ничего особенного. На вот, почитай! — майор протянул Ан- дрюхе размахрившийся, припачканный в долгой дороге, треугольник. Бумага на письмо была выдрана из пронумерованной конторской книги и заклеена по нижнему сгибу вареной картошкой. Где-то треугольник поточили мыши. Андрюха читал письмо, шевеля губами, и я видел, как сначала под носом, потом под нижней губой, а после и на лбу его возникали капли пота, набухали и клейко текли за гимнастерку, под несвежий подворотничок. Командир дивизиона одним махом чертил круги циркулем на бумаге и с нервным подтрясом в голосе напевал переиначенную мной