Сибирские огни № 03 - 1972

войне — потрафить майору, который стращал его передовой, где, думал Жвакин, ждет его смерть неминучая. «Чего заныл-то? — услышал я Андрюху Колупаева.— Достать надо уметь, на то ты и старшина!» Что ответил старшина, я не разобрал — по трубке защелкали комочки земли, зажурчало в ней, скрипнул клапан:— Ну, каку холеру надо? Колупаев слушат! Мне, простуженному вконец, обсопливевшему, кашляющему до хрипа в груди, не понравилось его такое поведение — живет как у христа за пазухой, кушает ежедневно горячее, спит в кабине или в теплой избе, покрикивает на старшину Жвакина и еще заносится. Лучше бы за адресами ладом следил! — А ничего! — сказал я.— Иди-ка вот сюда, на передовую, на наблюдательный пунктик... И тебе тут чего-то даду-ут! — пропел я на мотив популярной до войны песни: «Мама, мама, мне врач не поможет, я влюбился в девчонку одну». Андрюха не понял моего намека и иронии моей не принял. — Есть когда мне ходить-расхаживать! У меня машина, понимашь, мне по картошки ехать надо, понимашь, чтоб вы проворней воевали и с голодухи не загнулись, понимашь... Я держал трубку телефона на отлете — и по блиндажу разносилось это запальчивое «понимашь». Майор остановил карандаш на карте, где он уточнял наблюдения, чего-то сложное высчитывал, и протянул руку за трубкой. — Товарищ двадцать пятый говорить будут! Командир дивизиона, жуя папироску, все еще косился на карту—* чего-то соображал. — Колупаев? Немедленно! Слышишь, немедленно ко мне!.. — Есть!— пискнул Андрюха и добавил: — Есть немедленно! У нашего майора не забалуешься. Когда он, по его выражению, с картой работает — и вовсе под руку не попадайся! — Вот так-то, товарищ Колупаев! — сказал я растерянно дышавшему в трубку Андрюхе и пытающемуся отгадать — зачем это он понадобился майору, да еще и немедленно? — Слышь,— заныл Андрюха. — И не спрашивай! И не приставай! Военная тайна!..— отверг я его домогания и деликатно вынул ногтями из пачки командира дивизиона папиросу «пушка», поскольку тот шарился по карте, втыкал в нее циркуль и, как глухарь на току, повторял: «Тэкс, тэк-тэк!» Должно быть, видел себя в мечтах уже полководцем. В такую минуту у него можно было стянуть что угодно. Я уже по всем батареям прочирикал последние известия. Дивизион сладострастно замер, ожидая дальнейших событий. Заинтересованные лица то и дело сопели в телефон и спрашивали — не появился ли на передовой влюбленный водитель «газика»? К пехоте кухня приехала, дымилась каша в котлах. Через наших телефонистов — трепачей, посланных в пехотный батальон для корректировки огня, стало все известно и там. Возле кухни хохот. С дальних телефонных линий по индукции доносило: «Н-но-о-о! А он че? Х-х-ха!..» Немцы, и те чего-то примолкли. Лишь один Андрюха Колупаев ни сном, ни духом не ведал'— какой ураган надвигается на него. Он шел по телефонной линии, и я раньше всех услышал его приближение, и когда задергался провод и посыпались комки мерзлой земли в окопе, примыкающем к нашему блиндажу, я шепотом известил подвластную мне клиентуру: