Сибирские огни № 02 - 1972

зове не только актеры, но и ящики с реквизитом, с костюмами. Ника и Нани в кабине. Я рад за них: там все-таки лучше. Вдоль дороги тянутся высоченные пирамидальные тополя, сады, кишлаки. Вся долина журчит, переливается, плещется арыками, кана­ лами и речками-саями. Пусть машина мчит нас сто—двести километ­ ров, все будет шуметь этот сад. Через толстые глиняные дувалы пе­ рекидываются ветви урюка, грецкого ореха, серебристой джиды. Де­ ревья, увешанные краснобокими яблоками, желтой айвой, золотистыми грушами, изредка метут ветками по борту пролетающей машины. А вдоль дороги тянется бесконечная аллея пирамидальных тополей. Солнце палит, встречные машины обрушивают на нас тучи пыли, и я от нее белый, как мельник. Но мне хорошо. Я в самой гуще здеш­ ней жизни. Написав три ферганских повести, я отбросил их и сел за очерки о долине. Нагретый солнцем безбрежный сад раздвигают хлопковые поля. Они разделены на неровные прямоугольники линиями тутовых деревь­ ев, растущих вдоль арыков. Тутовник весь в наростах в виде огромных кулаков. Они появились из-за того, что ветви постоянно обрезают. Их листьями кормят шелковичных червей. Кончатся хлопковые поля —и снова тянется и тянется сад. Мель­ кнет один кишлак с чайханой, с магазином и клубом, и тут же выныр­ нет из листвы другой, а за ним третий, четвертый —сплошной улицей. Вздымаются громадные купола древних карагачей. На дувалы вспол­ зают зеленые плети, увешанные маленькими тыквочками. Высушенные, они тверды, как дерево. Из них делают табакерки для наса —табака, который кладут под язык... Неделю играем в Исфаре. Рано утром иду к полям. Я пишу очерк о хлопкоробах. Стоит сол­ нечно-яркая, ферганская осень. Коробочки хлопка уже раскрылись, и поэтому ржавые лохматые поля словно посыпаны снегом. Воздух ве­ ет с Тянь-Шаньских гор чистый и вкусный. Он полон летящими пушин­ ками —где-то заросли камыша дымятся пухом. На некоторых полях уже повыдергали стебли обобранного хлопка, и они лежат пересохши­ ми кучками, готовые для топлива. Куда ни глянь —всюду собирают хлопок. Из Ферганы приехали студенты и школьники. Молоденькая узбечка объясняет им, как нужно собирать хлопок. На ней алое широкое платье, черная бархатная жакетка без рукавов, вишневая тюбетейка, искусно расшитая выпуклыми белыми цветами из бисера. Много тонких и длинных косичек покрывают ее спину чер­ ной шалью. Из-под платья видны пестрые шаровары. Заткнутая под тюбетейку, рядом с ухом, лопнувшая хлопковая ко­ робочка придает ей лихость и задор. Я прошу у нее разрешения поработать с ребятами. Передо мной ровные ряды засохших, гремучих и ржавых кустов. Коробочки показывают комки пушистого белого хлопка. Левой рукой я берусь за ветку, а правой выбираю мягчайшие хлопья и, ощутив в шелковых волокнах зерна, толкаю хлопок в мешочек-фартук. На бережку арыка, у тутовых деревьев, находится площадка-ток с рассыпанным для просущки хлопком. Небо такое синее, а кругом такое приволье, такой простор и столь­ ко света на этих увядших, засохших полях, что хочется петь. Перекли­ каются, хохочут школьники.