Сибирские огни № 02 - 1972

Нам почему-то становится смешно, и мы вовсю смеемсй. И этот смех у Ники переходит в слезы. Она сразу же и смеется, и плачет, а я обнимаю ее и шепчу: — Дуреха, дуреха! Под нами, через арку, с рычаньем, с гудками проходит грузовик, и пол вздрагивает. Во всем доме окна освещены. Некоторые почему-то не замерзли, и тюлевые шторы бросают на сугробы тени —черные, тончайшие кружева. — Чего вы там заобнимались? — строжится Нани... В двенадцать мы кричим «ура» и чокаемся. Нани подражает нам, пьет из бокала желтый виноградный сок... В печке трещат поленья, пламя бушует в открытой дверце, пахнет дымком, хвоей. И я вдруг вспоминаю войну, голосящую мать в старень­ ком доме, замерзающий, разрушенный Нальчик во тьме, в слякотном тумане, свою новогоднюю ночь в ледяной мансарде Гранта... Думаю о сегодняшних тревогах мира, о всей этой зловещей возне НАТО с атом­ ным оружием, и мне становится не по себе. — Неужели будет война, Ника? —спрашиваю я. Молодым не понять, что таится за этим вопросом. Но Ника все слышит, что я хочу сказать. Она голодала, видела врагов, пряталась от бомбежек, едва избежала расстрела. — Что ты, не дай бог,—Ника хмурится. — А что ты думаешь? Смотри, какая накаленная обстановка в ми­ ре. Какая непримиримость, какие схватки! Сколько ненависти. Сколько уже пролито крови в Корее. — Ой, не пугай ты меня! Не надо сегодня об этом. — Ладно, не будем. Это мне почему-то припомнились Шура, Алек­ сей, похоронная... Давай выпьем за всех, кого мы потеряли! И мы выпиваем с ней эти горькие чарки. — Знаешь, я все еще не могу привыкнуть к хлебным магазинам,— говорю я, расстилая под елкой одеяло.—Войду и в душе восклицаю: «Хлеб! Теплый, белый хлеб. Разный хлеб. Бери сколько угодно. Без карточек». И даже с некоторым благоговением озираю забитые полки. А как он пахнет, этот теплый хлеб! — Ну-у, хлеб...— недовольно тянет Нани и бросается на одеяло.— Вот пирожное —это да! —кричит девчонка. Ника смотрит на меня. — Понял? Вот так-то! Иное поколение. Мы валяемся под елкой, смотрим на пламя в печке. А пол то и де­ ло дрожит, шумят под нами грузовики, иногда глухо доносятся песни- вопли пьяных, застрявших в гулком тоннеле с ледяным сквозняком... День, равный ночи Брожу по сумрачным фойе, коридорам и закоулкам театра в ожи­ дании выхода. Идет репетиция «Лесной песни» Леси Украинки. По ру­ кам и ногам вяжег меня геатр. Внутренне я уже ушел из него. Только- зарплата и держит меня здесь. Я еще не знаю, на что будем жить, если уволюсь... Мне бы сейчас на целину. Молодежь двинулась туда вспахивать дикие степи. Вот где может разбогатеть душа. Но я уже не «моло­ дежь», у меня семья. Как ее бросишь? Одна Ника замучается с Нани. А молодые двинули туда густо. Даже подростки убегают из дома. Ря