Сибирские огни № 02 - 1972

— Отведите,—приказывает дежурный, и Еремеев куда-то уводит парня. Солдаты из военной комендатуры приводят мужчину, щуплого, с протезом вместо левой ноги. Оказывается, пьяный, он стрелял в жену, а та закрылась грудным ребенком... Мрачный иду. домой. Город спокойно спит во мраке морозной ночи, и только дежурка живет напряженной жизнью. К сожалению, у нее еще дел по горло... Утром я снова иду в отделение милиции. После улицы в коридоре перед кабинетами следователей темновато. Но вот глаза привыкают, и я вижу в углу того мужчину с протезом, который стрелял в жену. По­ мятое, усталое лицо, хмурые провалы глаз. В руке его самодельная, палка-трость. Отвернувшись к окну, курит милиционер. Вижу, распахивается дверь следователя и птицей вылетает девоч­ ка лет семи-восьми, в стареньком сером пальтишке и в ярко-желтой плюшевой шапочке с пушкой-солнышком на макушке. Девочка бесшум­ но, невесомо, точно не касаясь пола, проносится перед мужчиной с про­ тезом. И еще раз проносится перед ним. Покосившись на милиционера, стремительно сует человеку небольшое, но очень красное яблоко, и улы­ бается ему какой-то особой, похоже —- ободряющей улыбкой. — Ты не приходи ко мне на суд. Ладно? —тихо просит он. Девочка в прокуренном коридоре порхает, будто кружится в воз­ духе. «Что здесь происходит?» —настораживаюсь я. Вхожу в кабинет. Следователь, пожилая женщина в черном фор­ менном кителе со сверкающими «казенными» пуговицами, вся какая-то костистая, острая, по-мужски неуютная, прокуренная, сиплым голосом рассказывает мне о драме, разыгравшейся сегодня ночью. Муж и жена —портные. Он работал в ателье, а она тайно шила платья и сбывала их на барахолке. Жена вела разгульный образ жиз­ ни, из-за нее стал пить и муж. «А так он хороший, домосед, бывший фронтовик, и детей любит, особенно маленькую Таню, которую ра­ нил»,—вот что показали соседи. Он требовал, чтобы жена бросила пить, поэтому и возникали у них скандалы. Должно быть, доведенный уж до края, схватился он за ружье. Единственным свидетелем происшествия была их дочка Люба. Она сейчас и бегала в коридоре возле отца. Но все утро следователь и при­ глашенная учительница ничего не могут добиться от нее. Приводят девочку, она усаживается за стол, там у нее стопка бу­ маги, цветные карандаши, подаренные следователем. И опять начинают ее допрашивать, вернее ласково расспрашивать, как было дело. Она отвечает неохотно: — Я лежала в кровати и книжку читала. А Танька спала в своей кроватке. А потом мама с папой пришли. Стали в кухне водку пить. А я не люблю, когда они пьют. Я спряталась под одеяло и заснула. — Так сразу и уснула? —- сомневается следователь. — Ага... — И не слышала, о чем говорили папа с мамой? — Не слышала. — Они ссорились? — Не знаю. — Но ведь они, наверное, кричали. Как же ты не слышала? — Не слышала.