Сибирские огни № 02 - 1972

в Швецию, там, в Стокгольме, и родился Оскар. После Октябрьской ' революции его привезли в Россию... Окончив пединститут, он работал учителем в селе, потом редакто­ ром районной газеты, лектором... Теперь пишет книги для детей. Вон они за стеклом в шкафу: «Тайна старого фрегата», «Пятая маска», «Всегда вместе». А недавно, уже для взрослых вышла повесть о педагогах «Моя чалдонка»... Энергичный, неуемный, он вечно куда-то ездит, где-то исчезает в та­ ежных глубинах Забайкалья, откуда-то возвращается, шумный, хохо­ чущий. Он не приходит, не появляется, а всегда обрушивается на нас. Идя по улице, чуть ли не с каждым здоровается, приветственно вски­ дывает руку, улыбается, перекидывается веселыми словами, а завидев молодую знакомую женщину, обязательно остановится и расцелует ее руку. Не остановиться и не пошутить с молоденькой он не может, это выше его сил. Пробороздив, как пароход, читинские людские потоки, он снова исчезает где-то в таежных просторах, и в Чите становится ровно бы тише. V При виде его я делаюсь сам не свой, меня охватывает жажда ски­ таний... — О, кого я вижу, елки-палки! —восклицает Савостин. Хавкин крепко стискивает мне руку. — Как живешь, Илья Муромец? Лавринайтис, подавая руку, смущается и бормочет что-то непонят­ ное, не то «здравствуй», не то «ну, я пошел», не то «как дела?». Яще-нко улыбается, надевает очки. — Принесли? Я кладу перед ним папку. — Та-ак,—многозначительно произносит Коля.—По русскому обы­ чаю... это самое...—Он звонко щелкает пальцем по горлу. — Обмоете, как ботинки обмывали?-—спрашивает Хавкин, и все хохочут. — Ну, что же, пиши заключение-рецензию,—Яшенко протягивает мою рукопись Хавкину. — С удовольствием,—серьезно произносит Хавкин,заталкивая пап­ ку в огромный портфель со сверкающими и лязгающими застежками- запорами.—Какие планы? —спрашивает он. — Закончу второй сборник и сяду за повесть о театре,—тоже, вро­ де Лавринайтиса, смущаюсь и мямлю я. — Тогда заявку подавайте,—совсем убивает меня Ященко. Значит, в меня верят и путь мне открыт? Тут входит редактор, высокая, тощая, в длиннющем сером платье. Очки в металлической, дешевенькой оправе все время сползают на кон­ чик носа. Она смотрит поверх них. Ни дать, ни взять тетушка Полли из «Тома Сойера», только вязальных спиц и клубка шерсти не хватает в руках. — Виктор Брониславович,—строго обращается она к Лавринайти- су,—когда же вы принесете свой портрет? Вы задерживаете сдачу ру­ кописи в производство. Лавринайтис как-то весь заметался, замыкался на стуле, забор­ мотал: — Нет, что вы... Нет-нет, не надо... — Чего не надо? — Это... портрета. Я же не классик... И вообще... Я не хочу, не надо. — Вот вы и возьмите его! —всплескивает руками редактор.