Сибирские огни № 02 - 1972

А сейчас налетел образ великой дороги. И с каждым днем все больней и пронзительней чувствуется и видится окружающее. И порой вьшывается такая минута, что боишься —не закричать бы, не запла­ кать по-дурацки от любви к тому, что мне мерещится в окружающем, в обыденном. И охватило меня радостное предчувствие, что это началась не простая дорога, а началось какое-то событие. Как однажды в Нальчике, меня настигли бессонные ночи. Я не хотел спать, я не мог спать, боясь что-то не услышать, не увидеть, не почувствовать. Все началось с проводников. Один из них —Николай —молодой, непролазно-кудрявый, смешливый. Он живет с пассажирами в вагоне душа в душу. А вот его напарник —Матвеев —суровый, мрачноватый, красивый, к пассажирам относится с подозрением, официально и даже высокомерно. К ним иногда приходит проводница из соседнего вагона. Она го­ ворит с милым украинским акцентом. Она очень женственная, серо­ окая, лукавая и, видать, сильно-сильно себе на уме. Она дурачится с Николаем, и оба они подсмеиваются над Матвеевым. А он злится, огрызается и, порой, бросает на своего напарника презрительные, ко­ сые взгляды... Иногда в тамбуре хватает проводницу за руку и что-то говорит ей озлобленно-страстное, а она отмахивается и заливисто сме­ ется... Я зажмуриваюсь и начинаю представлять их любовь, характеры, отношения друг к другу. А поезд несется через ветреные просторы, через ненастно-дикие ночи, через пестрые обнажающиеся леса, через туманы и закатную красноту. Я приникаю к окошку и днями, и ночами, и на рассветах, и в сумерках, и вижу все это, и мучаюсь от того, что не могу пожить, хоть недолго и в том вон перелеске, и за тем вон озером, и на той поляне... И я улыбаюсь, приветствуя синеватые ели, ночные вокзалы, белые, в черноте, клубы паровозного пара, будки стрелочников, встреч­ ные поезда... Ворочаюсь, не могу уснуть от веселого беспокойства, тихонько спускаюсь с полки, поправив одеяло на дочке, выскальзываю в пустой коридорчик и погружаюсь в ночную жизнь вагона. Слежу, как Николай подметает его, мурлыкая песню, следом за ним прыгаю с подножки в сырую темноту полустанка или в яркий свет шумного вокзала. Я пы­ таюсь все увидеть его глазами и догадаться, что и как он чувствует. И мне удается уловить смятение, царящее между двумя проводника­ ми и сероокой дивчиной. Тут у них и любовь, и ревность, и молодость, и мир великой дороги. Поезд мчится уже через Петропавловскую область. Сухие, жел­ тые, убранные поля бросают свой текучий отсвет к нам в купе. Мель­ кают озера, синие озера с дикими гусями на перелете. И —облака! Кучевые, светоносные. Плывут, плывут... Куда? Золотые, пересохшие рощи на миг пыхают в окна, остаются поза­ ди. Это уже проносятся родные места. Тут-то и захотелось закричать от горестной радости, даже заплакать: завтра утром будет Новоси­ бирск. Я уже вижу огромный вокзал и две маленькие фигурки—мамы и Марии... Степь. Ни домика, ни дерева. Пробегает мимо нашего окна ма­ ленькая станция, тихая, пустынная, окруженная тополями. И потому, что других деревьев здесь нет, воробьи тучами слетаются на эти то­ поля. Их ветви, листья заляпаны пометом, как известкой. И сама