Сибирские огни № 02 - 1972

военачальников, тех, с кем сталкивала его судьба на военных дорогах —Маршала Со­ ветского Союза Тимошенко, генералов Пур- каева, Рябишева, Потапова, Черевиченко, Харитонова. Костенко и многих других. Перед нами проходят, однако, не только военные руководители, но и сотни малоизвестных героев первых сражений Ве­ ликой Отечественной войны. Им отданы лучшие страницы мемуаров, написанных ■простым и ясным языком. «В начале войны» —книга мужественная, патриотическая, правдивая от первой до последней строки. В этом ее достоинство, привлекающее советского читателя. Вновь и вновь становится ясным: глубокое созна­ ние благородства цели, во имя которой сражались наши воины под руководством Коммунистической партии, помогло им ус­ тоять в неравной борьбе, а затем одер­ жать велигаао победу. Л. ВЕЙСМАН Валерий Дементьев. Леонид Мартынов. М„ «Сов. писатель», 1971. Цель книжки Валерия Дементьева о -Леониде Мартынове выражена не декла­ ративно, а самим ходом анализа творче­ ского пути поэта: все творчество его — большое и непреходящее явление современ­ ной советской литературы, а потому надо обоснованно показать место и роль его поэ­ зии в духовно-эстетической жизни нашего ■общества, определить идейно-смысловые н словесно-художественные особенности труда поэта в движении, в развитии. Валерий Дементьев — критик вдумчи­ вый, со сложившейся методологией и куль­ турой литературоведа, выступающий в по­ следние годы с оригинальными работами о современных поэтах (статьи об А. Твар­ довском, С. Орлове, книги о поэтах «воен­ ного поколения», о С. Щипачеве, Я. Сме- лякове, А. Прокофьеве). Книга о Леониде Мартынове — не просто «очередное» вы­ ступление критика, но большой зрелый труд. Главное ее достоинство — в убеди­ тельном раскрытии и анализе проблемы ак­ тивного участия поэзии Л. Мартынова в жизни советской литературы от двадцатых годов по настоящий день. По верной логике критика, творчество поэта —необходимое •звено в цепи достижений советской литера­ туры, когда поэт «сам обратился в слово» (по прекрасному выражению М. Приш­ вина). Критик не выдумывает некоей удобной •«сюжетной» линии в организации материа­ ла —он ее находит в самой поступательной истории творческого поведения поэта, на­ чиная, конечно, с романтического взлета мечты о Лукоморье. Здесь я хочу пояснить, что «Лукоморье» — не просто цикл стихов Л. Мартынова, но идея-мечта поэта о «зем­ ле счастья и высокой человечности». Так вот эта идея-мечтг) в разных состояниях его судьбы им терялась и вновь обреталась. Только с такой чуткостью и тактом нужно было критику войти во внутренний мир поэ­ та, чтобы оценить истинную роль эстети­ ческих открытий молодого Л. Мартынова. Критик не «поясняет» и не «растолковыва­ ет» стихи поэта, а побуждает читателя по­ нять, почувствовать, порадоваться духов­ ному богатству мартыновской лирики в своеобразии ее содержания и формы. Чем ближе подходит лирическая биография поэ­ та к нашим дням, тем ближе осуществле­ ние мечты о всенародном Лукоморье. Книга В. Дементьева в подлинном смыс­ ле слова исторична. Такой объемности в ха­ рактеристике этапов творческого развития поэта не было в предшествующей литера­ туре о Л. Мартынове. Эту литературу, кста­ ти сказать, с научной добросовестностью изучил В. Дементьев и воздал ей должное в своей работе. Нельзя не одобрить содержательный экскурс критика в сибирский период дея­ тельности раннего Л. Мартынова, когда по­ эт осознал «всепоглощающую страсть» по­ этического слова, и эта страсть не вошла в конфликт с журнально-газетной «служ­ бой» писателя в двадцатые годы. Марты­ новское «видение мира» позже вобрало в себя «новое свойство», рожденное сбли­ жением поэта с историей Сибири: это свой­ ство •—историзм художественного мышле­ ния. Но критик, следя за логикой развития художника, отнюдь не склонен к выпрям­ лению сложного процесса становления по­ эта. Напротив. В. Дементьев задерживает­ ся на определении специфики трудностей духовного роста молодого Л. Мартынова. Очень убедительно и интересно расска­ зано в книге о том, как поэт боролся за ус­ тановление своей художественной незави­ симости, за право на неповторимость, за свободу поэта на самовыражение. Критик справедливо видит в этом неизбежный процесс самоопределения творческой лич­ ности «в сообществе других», активное вы­ ражение воли поэта к участию в общест­ венно-полезной деятельности («Есть на земле высокое искусство будить в народе дремлющее чувство»). Автор исследования не скрывает и неко­ торой односторонности в позиции поэта в те далекие годы, называя ее словом «свое­ нравие», односторонности, грозившей Л. Мартынову некоторыми осложнениями вплоть до провозглашения им идеи проти­ вопоставления «реальности искусства»... «иллюзорности действительности». Если бы критик эту шаткость позиции молодого ли­ тератора сделал определяющей в оценке творческой практики поэта тех лет, он до­ пустил бы крайность ригориста. Но кри­ тик справедливо отметил, что Л. Марты­ нов, выступая против вульгаризаторов, отождествителей жизни и искусства, своей повседневной работой служил «людям, со­ временникам, их потомкам» и тем самым преодолевал соблазны субъективизма. Кри­ тик дает верную высокую оценку таким