Сибирские огни № 02 - 1972

-эмигрантами вернулись в Сибирь уже из-под Москвы. Кулаков отправили в места, куда выселялись их «братья по классу», бедняки получили от государства кредиты, продукты питания, семена, рабочий и молочный скот, в Немецком районе была создана машинно- тракторная станция. «В последующие 5—6 лет произошло организационно-хозяйственное укрепление немецких колхозов, было покончено с экономической, а также, в основном, с полити­ ческой и культурной изоляцией немецкого крестьянства от жизни страны и Сибири». Беру себе на заметку это осторожное «в основном» и вежливо говорю историку, что далековато мы ушли от главной темы, от Романовки. — Ну, хорошо, хорошо... Я молчу... Да, далеконько, пожалуй. Но знаете ли, как ушла Романовка от самой себя? О, этой деревеньке, можно сказать, повезло. Ее почти не коснулась гражданская война. Никто не уезжал отсюда в Канаду во время коллек­ тивизации. И он опять садится на своего конька. Почти все земли нынешнего колхоза до революции принадлежали трем архикула­ кам —Здорову, Шевченко и Коленко. Их называли даже помещиками. Всех троих экспроприировала Советская власть после разгрома колчаковщины. Их пашни, покосы, тягло и орудия перешли в руки бывших арендаторов и батраков. Какую-то часть богатства получила и нищая Романовка. Деревенька-то сплошь состояла из приземистых саманных избушек, и вся ложбина была изрыта желтыми ямами, из которых добывали глину для самана. Собравшись с силами, романовцы организовали колхоз. Назвали его «Блюмен- фельд» —Цветущее поле. Первым председателем был Родион Верле. Саманная Романовка простояла до начала пятидесятых годов. Перестроиться ей мешали разные обстоятельства, из которых главным была война, что грянула так скоро после полной победы колхозного строя. «Когда батрачили у Здорова, то для собственного посева у нас не имелось лоша­ ди. Жили плохо, спали на соломе. Только в колхозе нам стало хорошо. На трудодень получали до 10 килограммов зерна». В той, предвоенной жизни Романовки все же была своя горькая година. Среди жертв необоснованных репрессий оказался и отец нашего героя —колхозный кузнец, примерный работник Александр Беккер-старший. «Подавляющая часть немцев Сибири рассматривала нападение Германии на Со­ ветский Союз и войну как большое несчастье... После того, что пережито, думаю, сам Симонс Менно призвал бы своих последователей к борьбе против империалистических планов войны, за укрепление мира. Теперь никто не может остаться в стороне от по­ литики». Это —- знакомый нам Дитрих Тиссен. Во время войны и в первые годы после нее многие молодые мужчины и женщины Романовки трудились по мобилизации на тыловых заводах и стройках. У Александра Беккера-младшего хранится телеграмма с поздравлениями из одного северного городка —там будущий Герой Социалистического Труда работал шофером на прокладке очень важной дороги. Мне не втиснуть ни в какой очерк и десятой доли того, что накоплено в книгах, документах и памяти этих людей, у которых такие сложные судьбы. Историк щелкает замком портфеля и исчезает. ...Поднимаюсь по косогору, иду верхней дорогой мимо трансформатора на высо­ ких столбах, мимо котельной с черной железной трубой, мимо складов и мастерских. Поселок внизу виден мне от края до края. Большие добротные дома, лес антенн, ров­ ные ряды старых деревьев, оттеняющие белизну крыш, водонапорная башня на том берегу, окнастая школа, двухэтажный жилой дом для учителей, а вот потянулись длин­ ные строения ферм —островерхие коровники и как бы вросшие в землю кошары и сви­ нарники. Навстречу с ревом движется зеленая гора кукурузы, густая пыль обгоняет ее. Прошла машина, снова тишина, слышен тонкий посвист ветра в придорожном бурьяне.