Сибирские огни № 02 - 1972

Думал, думал Гришка... и послал тетку Степаниду сказать Кочет­ ковым, что свадьбы не будет! Фенька взвыла. В сарайчике она упала на сено, наревелась досыта й пошла к Мохровым. Гришки дома нет, Лаврентий один, она хоть с ним поговорит, со стариком, которого уже считала своим свекром и на­ зывала батюшкой. Вот двор, вот крылечко с тремя ступеньками, полу­ темные сенки. Лаврентий лежал на лавке, под образами, лежал на спине, сложив на груди руки, словно покойник. — Здравствуй... дядя Лаврентий! Что ты как... или умирать соб­ рался? — Умирать, Феня. Спасибо, что зашла. Я уж тебя снохой считал... сношенькой... невесткой! Сссукин сын! Гриша-то! И тебя подсек, и меня. Это Коняшкин сбил его с пути. Петряй. Лохмотник! Лаврентий поднялся, сел рядом с Фенькой. — Вот так-то вот, Федосья. Как хотелось мне породниться с Верья- ном, как хотелось! И умер бы я тогда спокойно. Он подошел к окну, позвал Феньку и показал ей вдаль, в поле, где на бугорке, за оврагом, стояли артельные амбарушки, машинный сарай и конюшенка. Ночью темной... угольков в горшок... и подсунуть! Останется зола... разбегутся и... тогда не отвертится! Прибежит! Сам будет прощенья просить у тебя, на коленках ползать! Помяни мое слово! — Я боюсь, дядя Лаврентий! — Вот и я боюсь. Фенька ушла, но мысль эта крепко засела в ее голове. Да, страшно. Если б как-нибудь так, само собой... сами курили там,, да и уронили огонек в мусор. А еще лучше, если б молния ударила и со­ жгла! Тогда и подавно разбежались бы, раз сам господь разгоняет! Или Кудряшонка научить. Сделай —и веди меня под венец! Он сделает! Однажды Фенька осторожно намекнула Ромашке об этом, но тот, как ужаленный, вскочил с бревна, на котором они сидели поздно вече­ ром, и давай кричать: — Вот как вы, Кочетковы, смотрите на Кудряшонка! Кудряшонок дурак, Кудряшонок дрянь, а не человек, его только и можно употребить на такое дело! Сделай, а потом иди в тюрьму, а у вас с Гришкой загре­ мит веселая свадьба! Ну, нет. Кудряшонок не настолько глуп. Он вам не тряпка, которую бросают у крыльца, чтобы ноги вытирать! Не сказав больше ни слова, Кудряшонок ушел. «Обиделся! — подумала Фенька.—Чего бы понимал? Скажи на милость!» Ромашка не спал всю ночь. Ворочался, вставал, ходил взад и вперед по комнате, сидел у стола, глядя в окошко, где, невидимые теперь, стоя­ ли за оврагом артельные постройки. Это надо же! Предложить Кудря- шонку такое дело! Третьи петухи пропели, пробивая зарю, а он все метался. И вдруг вскрикнул так, что бабка Анфисушка проснулась, спросила испуганно: — Романка! Ты что? С какой радости пить, гулять взялся? Ромашка выбежал на двор. Хорошо! Он сделает. Сделает! Быть по- твоему, Федосья свет-Верьяновна! Быть! Но только... кто подумает на Кудряшонка? Никто не подумает! Кудряшонок бедняцкого класса! Ис­ кать поджигателя будут среди богатеньких, это уж известно. Как раз. именно Аверьяна-то Никаноровича и могут пригласить по этому вопросу туда, куда следует! А оно и улика-то будет налицо: недалеко от пожари­ ща утром найдут картузик, и не только люди, а любая собака ука