Сибирские огни № 02 - 1972

Фенька прикусила язык и опустила голову. И вдруг она бросилась Тимке на шею и начала с остервенением целовать, лодка перевернулась, юба бухнулись в воду. — Иди ты! —вырвался он из ее объятий,—С ума съехала? Утонем! — А я с тобой и утонуть согласна! Когда выбрались на берег, она брякнулась на траву и заплакала. Тимка растерялся. Жалко девку. Рябая, любить ее никто не хочет! — Ну... Фень! Ты... ну ей-богу... как пьяная! — Уйди от меня!—крикнула она.—Видеть тебя не могу! Тимка постоял еще немного, подумал и, вздохнув, удалился. Фень­ ка осталась одна, поднялась и стала выжимать подол. Тут-то и при­ хватил ее Кудряшонок. ‘— Ага! —засуетился он вокруг нее, приплясывая.—Ага, вот она где! Попалась, красна девица, попалась, бесстыдница! Теперь на весь мир осрамлю, ославлю! Вот, скажу, какая она! Влетит тебе от родимого ба­ тюшки! Ох, влетит на орехи! Где-то затрещал плетень. Послышалось свистящее дыхание. Кудря­ шонок испуганно оглянулся —и остолбенел. Перед ним стоял Кочетков. Ременный кнут свистнул в воздухе и врезался в Ромашкину спину. — Ав... Аверь... Аверьян... постой! Миканор! Это я! — Как?! —Кочетков в крайнем изумлении остановил занесенную руку.*—Так это вон кто! —И принялся стегать Кудряшонка с удвоен­ ной яростью.—«Я, я!» —передразнил он Ромашку.—А ты кто такой, ты что за чин, ты что за пристав уездный, господин исправник, ваше благородие! ...Гришка Мохров вернулся домой перед рассветом. Отыскал в по­ темках чугунок с вареной картошкой и принялся ужинать. На печи за­ ворочался отец. — И-и-эх,—сказал он,—Да как же это ты, пустая твоя голова, смел отказаться от такой девы, а?! От такого, вот именно, тестя? Да ить он тебя человеком сделает, Верьяшка-то! На ноги поставит! Жителем бу­ дешь! Уйди-вырвусь —вот каким станешь! Богачом! Пара лошадей! Плуг двухлемешный! Телега на железном ходу! Тьфу! Была бы моя власть... вожжами тебя связать, кнутом выпороть ременным, да и везти на телеге под венец! А обвенчали —дудки, брат, любишь не любишь —живи! В закон вступил! Шутки в сторону! А ты думаешь, как сам Верьяшка женился! Без меня меня женили, я на мельнице молол —вот как он женился! Его родители богатые, Маришкины родители богатые —и сго­ ворились меж собой, жениха с невестой не спросили, обвенчали, спать положили, а она от него убежала в сарай, спряталась, Маришка-то! Тогда отец с матерью —это Аверьяшкины-то, поймали ее, привели, рядом с ним положили и держат! От как! И что же? Свыклись! Теперь их водой не разольешь! Верьяшка-то не нахвалится своей Маришкой, она им вер­ тит, как собака хвостом! Он как-то дал Петряю пуд картошки, а она догнала Петряя среди улицы да отняла. От как! Гришка молча поел и молча стал снимать сапоги. Он стянул один сапог, принялся за другой, но тут за стеною послышалось гулкое топанье, в окошко застучали, и страшный, хриплый голос Петряя Коняшкина про­ кричал: — Спите?! Гришка вздрогнул. Не разгибаясь, он глядел на окошко, слушал Петряя и ничего не понимал. Понял, выскочил на улицу, одна нога в чулке, другая в сапоге, помчался по пыльной дороге. Свернул в проулок, спустился под бугорок, нырнул в густой кустарник, облившись холодной росой.