Сибирские огни № 02 - 1972

пенгагене. Сегодня я купил новый пульверизатор. Ах, как вы занятно смеетесь. Ведь я не сказал ничего смешного. Пуль-ве-ри-затор!». Мне становится совестно. Зачем я к ним привязался? Может быть* они самые лучшие экземпляры из корзины с игрушками для взрослых! Они так заразительно смеются, как будто с ними вместе смеются и сте­ ны, и зеркала. Скажи яснее, какое требование ты к ним предъявляешь? Я не знаю, что мне ответить. Я смотрю на лепной потолок. Как трудно, вероятно, было прикреплять к нему громадную люстру. А внизу в это время хлопают стеклянные двери, входят и выходят фарфоровые куклы. Милая Москва! Где твои расклеенные на заборах декреты и строгие чекисты с глазами удивленных детей? Я знаю, что у нас тоже любят на­ ряды и по Тверской расхаживают парни в белых гетрах и мохнатых кеп­ ках из полосатых одеял и девушки в самодельных шляпках. Но все же, думая о Москве, я больше всего вспоминаю девушку в красном платоч­ ке, которая подошла ко мне после моего вечера в одном из рабочих клу­ бов Замоскворечья и спросила: — Можно купить у вас ваше стихотворение? Я ей объяснил, что книги продаются в книжных магазинах, а стихи, еще не напечатанные, дарятся на память. Она сконфузилась, взяла протянутый мною листок, не зная шучу ли я или говорю правду. В Берлине все это было особенно приятно вспомнить. 1925 г. Берлин, ЦИФЕРБЛАТ На смертельно бледном циферблате нет крови. Он чист, как опера­ ционная до операции. Дворик циферблата вымощец неестественно белы­ ми камнями. Он должен был бы утопать в крови. На нем не красова­ лись белые ведра, наполненные розовато-коричневой марлей, и доктора не вытирали с бессознательной брезгливостью холеные руки вафельным' полотенцем. Здесь не было ссохшихся бинтов с пятнышками гноя цвета фисташек. Однако, все это должно было иметь свое определенное место на циферблате. Я стоял у витрины часовщика. На прилавке, как медали на выпя­ ченной груди отставного фельдфебеля, сверкали циферблаты часов. Мне казалось, что секундные стрелки, как ножи миниатюрной гильотины, не­ устанно рубили головки,— безвольные, бесцветные головки Времени, возведенного на синий эшафот неба. Если долго и пристально смотреть на секундную стрелку, напоминающую искорки семафора, начинаешь видеть далекие отсветы, как от тонкой красной подкладки конверта, ле­ жащего около стеклянной чернильницы, и чувствуешь легкое покалыва­ ние в затылке. Мне показалось, что мой друг, молодой математик, хотя его не было около меня, шепнул мне на ухо, что похоронная процессия цифр не поддается исчислению. И мне захотелось положить тени цифр в футляр от циркуля и любоваться ими, как драгоценностями, разложен­ ными на черном бархате. Циферблаты, на которых не было стрелок, напоминали гальку, ле­ жащую рядами на берегу моря. Я не думал о том, почему некоторые ци­ ферблаты сведены до уровня галек, так как думал о другом.