Сибирские огни № 01 - 1972

— Но ведь я тебя не звал,—резонно отвечаю я. — А еще учитель,—громко, так, чтобы слышали все, говорит Вася. Насколько помню, он всегда был таким нахальным и в школе. Те­ перь у нас его сын учится. Выпускник... — Пожалуйста, оставь меня в покое. Дай спокойно поесть,—го­ ворю я. — А я не мешаю. Ешь. А запретить сидеть за одним столиком не можешь. Сидел и буду сидеть сколько захочу. И на тебя буду смотреть, как ты ешь. — Если будешь безобразничать, потребую, чтобы тебя вывели,— стараясь говорить как можно спокойнее, отвечаю я, хотя во мне каждая жилочка трепещет. — Здорово, кума! А чего я безобразничаю? В суп тебе не плюю. — Ну, это уже хулиганство! Сейчас же уйди! — А чего, я не мешаю. Сижу чинно-благородно. Или не так? Чтобы избавиться от него, остается только одно —пересесть за другой столик. Но и тут Вася Нюнин не унимается. — Значит, не дашь? —кричит он.—На малька? А? А то дай. От­ дам, когда приедет Адам! Я понимаю, ему мерзавцу, нравится изводить меня. Ну и пусть, я не стану обращать на него внимания. Не обращаю, и он уходит к стой­ ке, в надежде, что кто-нибудь его угостит. Как и всегда за последнее время, дом встречает меня холодом, не в температурном смысле, а в психологическом —бытовом. Жены нет дома, хотя по времени должна быть. Я прошел на кухню. На столе оди­ ноко лежала в блюдце немытая чашка. Утром я пил из нее кефир. По­ ложил на бок. Так она и лежит, с присохшим к стенкам кефиром. Же­ на, вымыв свою, даже не пожелала сполоснуть мою. Черт те что! Тихий ужас, а не жизнь! До каких же пор будет продолжаться такое? Всему есть мера и предел! И потом, у меня от этих столовских обедов изжога. Да, изжога, черт побери! Я посидел, выпил соды, подождал чего-то и пошел в школу. Только там могла быть жена, в своем драматическом кружке. Уму непости­ жимо, она все еще думает, что у нее есть талант. Ха-ха! Нет, я бы са­ жал таких в сумасшедший дом. Если к сорока годам ничего не достиг, то, будь любезен, нагнись, пониже, пониже, чтобы удобнее было дать пинка, и лети себе с богом. А не занимай зря место. Не переводи зря время. Впрочем, Лиза теперь не актриса, она, видите ли, открыла в себе талант режиссера. Да, она режиссер Станиславский! Немирович-Дан­ ченко! Странно, почему ей до сих пор не дали Государственную пре­ мию? Просчет. Просчет, черт возьми-то! Надо дать премию. Немедлен­ но! Сейчас же! Я, несколько разгоряченный от таких дум, пришел в школу. И это, естественно, сказалось на последующем, ибо я, вообще-то, человек весь­ ма выдержанный. Когда я довольно резко распахнул дверь в директор­ ский кабинет,—бывший кабинет секретаря райкома партии (до этого я заглянул в зал, где обычно проходят репетиции и не увидал жену), то предо мной предстала следующая картина. За столом директора сиде­ ли сам директор и моя жена. Вдоль стен, у окон и напротив окон, чин­ но сидели учителя. А перед столом стоял Игнатьевич, большой, неуклю­ же озиравшийся по сторонам. Директор строго взглянул на меня, и я осторожно прошел и сел у двери. Жена даже не взглянула на меня. Она, как говорится, сверли­ ла взглядом Игнатьевича. — Ваш сын в армии. Дочь в этом году кончает десятый класс. По-