Сибирские огни № 01 - 1972

«Да-да,—говорила Лиза и прижималась ко мне.—Не надо, не надо ссориться по пустякам... Не надо, чтобы мы страдали... Я люблю тебя, люблю!..» С тех пор наши ссоры никогда уже не были столь продолжитель­ ными. Стоило нам только вспомнить ту ночь, как тут же мы примири* лись. И я решил Лизе напомнить наш давний уговор. — Лиза...—я осторожно тронул ее за плечо. Она не отозвалась. — Лиза! —чуть настойчивее тронул я ее,—Лизынька!—Она лежа­ ла, свернувшись клубочком, натянув край одеяла на голову.—Лизынь­ ка.,.—Я глядел на нее с тихой улыбкой. Что-то неизъяснимо нежное пе­ ленало мое сердце.—Лиза... И тут произошло ужасное. Она вскочила и закричала мне в лицо рыдающим голосом. — Что? Что тебе надо, что? Ее глаза блистали в лунном свете, лицо было снежно-бельш и со­ вершенно черны волосы. — Лизынька, милая моя,—глядя на нее с нежностью, сказал я.— Не знаю, чем я тебе досадил, но не сердись. Она позволила все это мне высказать, и тогда я решил продолжать дальше, собственно, ради чего и пришел. — Друг мой, я хочу напомнить тебе наш уговор,—как можно лас­ ковее сказал я.—Помнишь, если причина не столь серьезна, то надо сразу же прекратить ссору, чтобы не надрывать друг другу сердце... — Нет, ты невозможен! Тебя надо сдать в детский сад. Это же уму непостижимо, чтобы человек в таком возрастр приставал к другому че­ ловеку среди ночи со всякой ерундой! Что тебе надо? Что? — Напрасно ты на меня сердишься. Я люблю тебя. Люблю! И тут она захохотала, тыча пальцем в меня. — Господи, он еще объясняется в любви! Нет, это невозможно! Я поглядел на себя. На мне были трусы и майка. Я так и раньше одевался, правда, тело было поплотнее, но все равно никогда она не находила меня в таком наряде смешным. — Понимаю,—с глубокой обидой сказал я,—когда нет любви, то все кажется смешным и безобразным. Об это гениально сказал Лев Ни­ колаевич Толстой, когда Анна Каренина возненавидела мужа за его уши. — Ума не приложу, как я могла прожить с таким человеком двад­ цать пять лет. Не пони-ма-ю! Хотя ситуация была совершенно не для интима, все же я не мог не залюбоваться женой. Как она была красива и притягательна в этот час! Она сидела на постели с оголенными плечами, в разрезе сорочки были видны ее небольшие груди, волосы черной лавиной ниспадали с ее склоненной головы. Я с трудом заставил себя уйти в свою комнату. Нет, зла на жену у меня не было. Чего ж злиться, если ушла любовь. Но куда ушла? Где она? Неужели гак вот взяла и испарилась, как капля на стекле. Я лежал на своей остывшей постели и чувствовал, как мертвящий холод отчуждения тек ко мне из ее комнаты. Несколько дней мы прожили, как говорится, в состоянии «холодной войны». На все мои попытки заговорить, примириться жена отвечала либо молчанием, либо тут же отходила в сторону, либо окидывала ме­ ня таким презрительным взглядом, что у меня пробегала морозная дрожь. Вначале такое ко мне отношение нервировало меня, но прошло несколько дней, и я как-то перестал придавать этому значение. Между прочим, должен сказать, что я стал замечать в себе какую-то стран