Сибирские огни № 01 - 1972

го поселка, на зеленоватые дымки распустившихся ив, на стволы бег рез, так четко белевшие на фоне весеннего синего неба, на маленькую девочку, бегавшую с розовым сачком за бабочкой. Как насчет пивка? —предложил я. Лучшего случая для открой венного разговора трудно было бы найти. И я воспользовался этим: случаем. — Можно,—ничего не подозревая, согласился Игнатьевич. Буфет у нас единственное место, где собираются только мужчины. Там всегда бывают красные вина, водится и водка,—а с тех пор, как на крепкие напитки повысили цены, не сходит с полки и коньяк. Есть, конечно, и пиво. И так как буфет единственное у нас злачное место, то в нем всегда бывает шумно и сизый дым висит у потолка, и у стойки толпится народ. Тут с утра и до закрытия людно. Тут все, кроме на­ чальства. И у каждого к каждому есть свой разговор, свое дело, свои претензии. Не всегда день в буфете проходит мирно, случаются и ссо­ ры, и драки. Но, как правило, на улице. Этому способствуют все нахо­ дящиеся в буфете, и не потому что не любят драк, а потому что деру­ щиеся мешают мирно беседовать. Я не отношу себя к категории совершенно не пьющих. В праздник, а то и просто по настроению могу выпить рюмку водки. А другой раз люблю посидеть с кружкой пива и послушать, о чем толкует народ. Толкует же он обычно об одном и том же: о своей работе, о бригадиру, который в чем-то оказался несправедлив, или о какой-то намечающейся халтурке. А то заспорят, кто из них больше наработал и каждый норо: вит выказать себя и старательным, и толковым умельцем. Но сколько бы вы ни прислушивались, не услышите речи о какой-либо крупно^ стройке или об очередном запуске космической станции, или о чем- либо другом, чем так богаты наши газеты. Разговоры, к сожалению,, приземленны и весьма однообразны. В буфете, как всегда, было сизо от дыма и шумно от многоголосья. Заведующая, толстая краснолицая блондинка, придумала вместо сто­ лов поставить бочки, и теперь вокруг каждой бочки сидели завсегда­ таи и тянули пиво. Мы с трудом отыскали место. А точнее, не отыскали бы, если не Игнатьевич. Стоило ему только подойти к одной из бочек, как сразу ж^е двое освободили нам стулья, кто-то поставил блюдечко с солью и мы с наслаждением припали к холодным кружкам. — Вы извините меня, Игнатьевич, но, если я вас кое о чем спро­ шу,—стараясь говорить как можно тактичнее, сказал я. — Спрашивайте. — Скажите, в каких вы отношениях с Анастасией Макаровной? — Это что, она нажаловалась вам? —Он скосил на меня выпукт лый, придавленный тяжелыми веками глаз. — Ну что вы... С чего это вы взяли? — Тогда чего ж спрашиваете? ^Странное дело, он помоложе меня, но каждый раз я чувствую се­ бя перед ним как-то скованно. Даже в том, что я называю его «Игнатье­ вичем», есть элемент моей перед ним слабости. Было бы правильнее на­ зывать его просто по имени, но не могу, что-то не позволяет мне так его называть. Не могу называть и полностью,—по имени, отчеству. Этим самым я как бы подчеркивал его превосходство над собой. Поэтому наиболее приемлемым оказалось обращение по одному отчеству. Про­ сто «Игнатьевич». Но и тут есть некоторая натяжка. Он высок и очень крепок. И хотя ему к пятидесяти, ни кому и в голову не придет столько дать. Зубы у него на зависть молодым идут белым сплошняком, будто»