Сибирские огни № 01 - 1972

Укнижной полки ¡Вс. Н. Иванов.| Александр Пушкин и его время. Хабаровск, кн. изд., 1970. Каждая серьезная книга о Пушкине — событие. Эта названа просто и дерзко: «Алек­ сандр Пушкин и его время». Дерзко — ибо тема, столь прямо и непосредственно обо­ значенная в заглавии, страшит своей необъ­ ятностью. Читаю книгу, первые ее абзацы: «Из путаных улочек Москвы, из ее Кри­ воколенных переулков, Вшивых и Собачьих площадок, из тупиков, тупичков и рынков, от тесного, монастырями, соборами и двор­ цами набитого Кремля, от колокольного зво­ на «сорока сороков», от гремучих крупно­ булыжных мостовых, от икон с кустами пы­ лающих свеч, с толпами богомольцев на ко­ ленях перед Иверской — Пушкин мальчиком по двенадцатому годку словно чудом очу­ тился в Царском селе, в резиденции импе­ раторов всероссийских под Санкт-Петер­ бургом. — Какая потрясающая разница! Какой контраст с Москвой! С Захаровым! С при­ родой! С Россией!..» Отнюдь не «литературоведческая» про­ за! И не литературовед написал эту книгу, жанр которой определен как «историческое повествование», а писатель-художник, ста­ рейший русский романист Всеволод Ника- норович Иванов, живущий ныне на Дальнем Востоке. В его произведении страницы строго до­ кументальные, подкрепленные четкими ссыл­ ками на свидетельства современников, че­ редуются с тактичным домыслом, с «рекон­ струкцией» диалогов и сцен, таких, какими они «могли бы быть»: «Бричка тронулась. — Знаете ли вы, господин Пушкин, вы не первый поэт, присланный в Бессара­ бию! — заговорил Липранди. — Именно-с? — Разрешите преподнести! — проница­ тельно улыбнулся Липранди и передал Пу­ шкину небольшой томик.— Овидий! Он ваш предшественник...» Строгое «регулярное» литературоведение еще не сказало своего слова о работе даль­ невосточного писателя, если не считать про­ фессора МГУ П. А. Николаева, отредакти­ ровавшего труд В. Н. Иванова, написавше­ го к нему предисловие. «Пушкин предстает здесь,— пишет ученый,— и как волшебник поэтического слова, и как необычайно живая эмоциональная натура, но, главное, как че­ ловек с чрезвычайно широким историческим: мышлением. Пушкин — великий государст­ венный ум — вот на какую сторону духов­ ного облика поэта обратил внимание* Вс.. Н. Иванов и осветил ее с той полнотой, которая доступна лишь серьезному истори­ ку и большому художнику...» Оценка весьма точная. «Александр Пушкин и его время» — мож- н <2 ведь по-разному понимать эту формулу. Гений как «действующее лицо» некоей мо­ нодрамы и время как фон — активный, дви­ жущийся, но все-таки фон,— таково первое приходящее на ум традиционное истолко­ вание. И другое, более глубокое: Гений и Время как собеседники, как партнеры, как сотрудники, как стороны в поединке,— но всегда равные друг другу. Гавные! На рав­ ных сотрудничающие, на равных спорящие. Пафос книги В. Н. Иванова — в раскры­ тии сложнейших взаимоотношений велико­ го поэта и Времени, Времени, воплощенного в людях, идеях, законах, учреждениях, в государстве наконец. И в самом поэте — в нем, в Пушкине! С Пушкиным в посмертной литературе о нем случилось то же, что и с большинством великих людей: множество истолковате­ лей — много и Пушкиных. Есть, например,, и такой: И выбьет все пробки шумящий, шаманский гуляки пророка характер шампанский! Таким казался когда-то Пушкин Евге­ нию Евтушенко. Правда, потом тот же ав­ тор еще не раз, и несравненно более умно и тактично, обращался к образу великого* предшественника, однако то, что написано* пером, а тем более обнародовано с помо- 17» 12 *