Сибирские огни № 01 - 1972

дат, выученный им наизусть: «Идти к тун­ гусам. Учредить Советы. Вести революцион­ ный суд и расправу над врагами рабочего класса. Оказывать всяческое сопротивление японцам. И если справа, и слева, и кругом будут враги, то держаться до оказания по­ мощи или до смерти или до победы над вра­ гами трудящегося народа». И хотя партизаны не могли ни вступить с тунгусами в торговлю, ни помочь им про­ довольствием, они сделали то, что считали делом первой необходимости,— предприня­ ли попытку по-новому организовать их труд и их общественные отношения. Конфиско­ ванный у купца Грибакина невод они отда­ ли тунгусам и наказали: «Ловите сообща и делите поровну». Посадив купца под за­ мок, назначив бедняка Хачимаса председа­ телем вновь созданного Совета и расклеив на юртах и прибрежных скалах воззвания, грозившие «капиталу» смертью, партизаны выступили навстречу врагу в полной уве­ ренности, что установили в Чумукане со­ ветскую власть. Писатель стремится как можно полнее осветить конкретно-историческое своеобра­ зие, неповторимость и противоречивость этой жизненной ситуации. Он не заблуж­ дается насчет автоматического воздействия идей социализма на неразвитую в социаль­ ном отношении массу тунгусов. Пока еще их воображение больше, чем высокие и бла­ городные идеи, способны поразить водка и те грошовые безделушки, которыми пыта­ ется завоевать их расположение американ­ ский торговец. Едва только партизаны покинули Чуму- кан, как привычный жизненный уклад сно­ ва вступил здесь в свои права. Нужда по- прежнему жила в урасах. По-прежнему самым бедным человеком здесь был Хачи- мас, самым богатым из тунгусов — Осип Громов с сыном Порфирием, самыми силь­ ными— купец Грибакин и урядник Мат- вейча. Однако пребывание партизан в Чумука­ не не прошло бесследно. И прежде всего для той тунгусской девочки Никичен, кото­ рая верно ждет своего возлюбленного Олешка, ставшего партизаном, и которая никогда не забудет ни унизительного обра­ щения с ней американца Гучисона, ни того знаменательного разговора с Олешком, ко­ торый произошел у них при встрече на бе­ регу моря. «— Кто они, эти гости, пришедшие с ва­ ми на оленях,— спросила она тогда. — Красные,—ответил Олешек. — Они белые,— упрямо сказала Ники­ чен, вспомнив парусиновые штаны русских. — Они называют себя красными, что значит по-ихнему бедные люди. Они прог­ нали с приисков солдат и хозяев и теперь воюют с японцами. Они убили солнце — ца­ ря — и могут убить урядника Матвейчу... — Так злы они? — с испугом спросила Никичен. — Так сильны они,— ответил Олешек». Разными дорогами приходят герои Р. Фраермана в революцию, к строительст­ ву нового мира. Если духовное прозрение Никичен произошло главным образом под влиянием Олешка, то зрелостью своего от­ ношения к жизни Олешек обязан участию в больших исторических событиях и дол­ гому общению с «большиками». В вернувшемся домой Олешке трудно узнать наивного тунгусского юношу, каким он уходил с партизанами. Революция вос­ питала в нем социальную зоркость, разбу­ дила его собственную энергию, вооружила жизненной перспективой. Р. Фраерман не воспроизводит всех этапов духовного воз­ мужания и социального прозрения героя, а останавливается лишь на отдельных кар­ тинах, сценах и эпизодах, раскрывающих закономерность произошедших в герое пе­ ремен. Так, он делает Олешка свидетелем того, как крайне нуждающиеся в продоволь­ ствии партизаны ушли в тайгу, навстречу врагу, раздав большую часть запасов го­ лодным тунгусам. «Он обвел глазами каж­ дого из русских, Никичен не узнала бы их теперь. Одежда изорвалась в клочья, лица их обросли бородами, веки налились кровью, а губы сурово молчали. И никто не вспомнил о муке, отданной голодному стой­ бищу». Уже тогда задумался Олешек над тем, что заставляет этих людей идти на­ встречу опасности и забывать о себе, но ведь он был не только очевидцем или свиде­ телем подобных ситуаций, он был участни­ ком освободительной борьбы народа. Со­ родичам его известно, что «он воевал с вра­ гами советской власти, был ранен в ногу и может прочесть на бумаге слова». Поэтому то, что удивляло его когда-то в русских, вошло в его собственное сознание, стало чертами егэ характера, частью его натуры, и он имеет право сказать сородичам о се­ бе: «Меня зовут теперь большевиком». И в повести «Васька гиляк», и в повести «Афанасий Олешек» немало сцен, в кото­ рых писателю удается передать подлинно драматическое напряжение тех событий, участниками которых стали его герои. Пи­ сатель не избегает в повествовании и коми­ ческих ситуаций, возникающих, как прави­ ло, при столкновении «детей природы» с ми­ ром цивилизации. Так было, например, тог­ да, когда приехавший в город по делам гиляцкой артели Васька разыскивает само­ го «главного», самого старшего, который, по распространенным в гиляцкой среде поня­ тиям, конечно же, не может быть тем «пар­ нем с ошалелыми глазами», к которому по­ пал Васька на прием в Союзе рыбаков. Улыбку сквозь слезы вызывает в повести «Афанасий Олешек» сцена национального гостеприимства, когда тунгусы в течение нескольких дней «провожают» партизан и, не располагая собственными запасами пищи, с детской непосредственностью кормятся за счет их скудного НЗ. Определяя жанровую природу повести «Васька гиляк» как повести социально-пси­ хологической, необходимо отметить в ней и некоторые черты приключенческих произ- 12 сибирские огни № I 177