Сибирские огни № 01 - 1972

крыть. Там оставалось всего пятнадцать дворов, с десяток детей на все четыре клас­ са. Комплекта, как говорят в районо, нет. Ну, предписали рузае.вскому бригадиру обеспечить подвоз детей на занятия к нам в Кругами. Некоторые в Матюшино своих устроили, в интернат. А все ж не дома. Сердце-то у родителей не на месте, один­ надцать лет ребенку, портфелишко по сне­ гу волочится, а отправлять надо. Волей- неволей, а теперь уже за детьми в дорогу из родной деревни надо собираться. Но вот вопрос: куда собираться? В том колхозе, про который я тебе рассказывал, люди пе­ реехали в свой же центр. От перемены мест сумма в колхозе не изменилась. У нас же стихия управляет этим делом. Как мне известно. Семен Гаврилович — член правления колхоза. Чго же мешает ему поставить этот острый вопрос там, где нуж­ но, и добиться его решения? Я сказал ему об этом. — Ты, может, подумал, что я председа­ теля своего во всем этом виню? Нет. Го, что произошло — произошло раньше, чем к нам Блинов председательствовать при­ ехал. Намного раньше. И не все уже мож­ но выправить. Вот поставь я, к примеру, вопрос о перевозке оставшихся пятнадца­ ти семей из Рузаевки... Что это за семьи теперь? Одни старики, которые не сегодня- завтра на пенсию уйдут. А пенсионерам в Рузаевке еще привольней жить. Так что они уже никуда и не поедут. И дети к ним теперь не вернутся. Словом, опоздали с Ру­ заевкой... Крыша дома напротив уже совсем поч­ ти слилась с темно-фиолетовым небом. А над пряслами изгороди еще бледно све­ тился остаток зари. Семен Гаврилович по­ кашлял в кулак, встал. Я тоже поднялся со скамейки. — Завтра еще до обеда покошу, а по­ том, дай бог ведра,— грести надо. При по­ годе денька за четыре управимся. Может, заночуешь у меня? Я сказал, что пойду к Максиму Василь­ евичу. Мы распрощались. Спать, однако, не хотелось, и я решил пройтись до того края деревни. На дороге лежала мягкая беле­ сая пыль. Я свернул на обочину и почувст­ вовал под ногами тугую щетку травы. Эта прелесть деревенской улицы сохранилась, пожалуй, лишь здесь. Сколько ни езжу, не встречаю в последнее время ничего подоб­ ного ни в одной деревне. Чаще всего ви­ дишь теперь улицы, до самых палисадни­ ков изъезженные колесами машин, изрытые гусеницами тракторов. Будто всесильная техника и тут стремится доказать свое пре­ восходство над природой, над тишиной, над покоем. В Кругачах, бывало, в любую непогодь можно пройти, не замарав ноги. Я замечаю, что дорога отвоевала теперь значительно большую часть улицы, чем было прежде, но вечный зеленый ковер по обеим ее сто­ ронам сбережен, что придает деревне уют и праздничность. Впереди темнел небольшой овражек, вклинившийся в улицу. А за ним почти к са­ мой дороге подходил огромный палисадник лесника Федора Карповича Семенова. От палисадника кто-то мигнул мне навстречу ярким лучом света. Подойдя чуть побли­ же, я различил мотоцикл, на котором вос­ седал здоровенный детина, а подле него на бревнышке примостились две дивчины. Последовала еще одна короткая вспышка фары, и я услышал, как меня окликнули по имени. Это Гоша Царев. Девчат я в темноте узнать не мог. Одна из них была высокая, в светлой кофточке-безрукавке, в брючках, за ее маленькой головкой трепетал тонкий хвостик волос, перехваченный белой лен­ той. Вторая — поменьше ростом, полнее. И одета проще. На плечи накинута цвета­ стая косынка. Первая, как я вскоре заме­ тил, держалась с достоинством, на Гоши­ ны доморощенные шуточки, адресованные именно ей, отвечала лишь легкой улыбкой. Вторая же не в меру часто хихикала и по­ вторяла одно и то же: «Ой, не могу». В Кругачах Гоша Царев, можно сказать, «последний из могикан». Из ровесников его остались лишь двое: Юрка Луков и Вовка Сухов. Но те недавно почти разом привез­ ли себе из соседних деревень невест, осте­ пенились. Гоша остался один, купил мото­ цикл и по вечерам гоняет теперь по пыль­ ным проселкам. Работает он трактористом, живет вдвоем с матерью. Парень он неис­ порченный, настоящего крестьянского скла­ да — почти двухметрового роста, могуч и застенчив. В детстве Гоша получил увечье — кто-то из ребят разбил стекло, и осколок угодил ему прямо в глаз. Из-за него Гоша давно отказывает себе во многом. Помню, в про­ шлый свой приезд в Кругачи я был на од­ ной гулянке, по случаю возвращения из армии племянника Максима Васильевича Уткунова, а, следовательно, и моего родст­ венника. Под вечер парни, пошептавшись в уголке, стали собираться в Матюшино на танцы. Они уговаривали поехать и Гошу. Но он наотрез отказался. Оставшись, Гоша поставил на колени гармонь и до поздна наигрывал грустные мелодии. Сейчас, сидя в седле' мотоцикла, он изо всех сил старался быть веселым, остроум­ ным. Я понял, что пришла пора соловьино­ го пения и для Гоши. С ним были, оказывается, самые млад­ шие дочки лесника. Я их помнил совсем еще детьми. А теперь гой. что в брючках, уже двадцать лет, окончила в Омске про­ фессионально-техническое училище, работа­ ет на швейной фабрике, приехала к роди­ телям в отпуск. Толстушке О ле— восем­ надцать, учится в райцентре на фельд­ шера. В семье Федора Карповича было око­ ло десятка детей. И большинство из них— дочери. Сам он ни красотой, ни статью, можно сказать, не удался. Но зато был ло­ вок и смел, в свое время ходил с рогати-