Сибирские огни № 01 - 1972

Но нет ответа. Закрыты прекрасные глаза. Спокойно лицо. Впервые за много ночей он уснул и отдыхает наконец от своих бесчисленных дел — путешествий, проектов, планов... Все остановилось в разбеге. Не открыт новый театр, не построена крымская дорога, не закончена повесть «Инженеры»... Какие-то люди бесшумно входят и выходят, как будто боясь потревожить его. Среди них Куприн: «Он лежал на диване, лицом вверх, с закрытыми тяжелыми тем­ ными веками. Лицо его точно постарело без этих живых, молодых глаз, но было таин­ ственно-прекрасно и улыбалось вечной улыбкой знания»,— напишет он впоследствии в своих воспоминаниях о Гарине. Сумрачным ноябрьским утром Петербург провожал Гарина-Михайловского в по­ следний путь — по Свечному переулку, по Лиговке, по Расстанной улице — на Волково кладбище... Прошли годы, сменились поколения, но память об этом необыкновенном человеке не исчезла. И в наши дни издаются его произведения, и в наши дни судьба Темы Карташева — мальчика, а потом взрослого — трогает и волнует. Современники Гарина-Михайловского, которым посчастливилось встретиться с ним, рассказали о нем своим детям и внукам. Горький, Куприн, Елпатьевский, Чуковский и многие другие написали о нем вос­ поминания. Они рассказали о его доброте и благородстве, о таланте писателя, инженера, путешественника, общественного деятеля. О его щедрости, мужестве и неутомимости. О его любви к людям. \