Сибирские огни, № 12 - 1971

...Прошагав по длинному скосу гольца, они перевалили щебенистый, выхолощен­ ный ветрами гребень. Паничкин с хозяйской уверенностью шел впереди; его слегка ссутуленная спина покачивалась из стороны в сторону. Шагая, он вскидывал левым плечом. Лахтин не видел перед собой больше ничего, кроме этой спины и странного, непро­ извольно вздрагивающего плеча. «Черт знает что, какая-то мистика... Не может такого быть,— думал Лахтин.— Я же сам, своими глазами читал приговор военного трибунала. Даже если приговор по каким-то причинам не был приведен в исполнение и человек остался жить — не может он так неузнаваемо измениться!» ...Ходили по участку, прыгали через канавы, на дне канав трудились рабочие, вы­ бирая после отпалки раздробленный камень-плитняк. Потом подошли к шурфу, вскрыв­ шему ор>денелую породу. Воротовщицы, молодые женщины-шорки, с прокаленными солнцем и ветром лица­ ми, в наглухо завязанных платочках, сидели на куче породы, обедали. При виде на­ чальства стали смущенно и торопливо прятать в сумки хлеб, бутылки с недопитым мо­ локом. — Обедайте, обедайте,— махнул им Крутько.— Где проходчик? Женщины ответили, что проходчик спустился к ручью за водой. Тогда Крутько по­ просил Паничкина и Лахтина подменить воротовщиц, опустить его в шурф. Лахтин крутил вытертую до блеска рукоять воротка, в напряжении поглядывая,, как исчезает в черном квадрате шурфа витая нить троса. Другую рукоять цепко держал горный мастер; он стоял вполоборота, плотно расставив ноги в резиновых сапогах; тень от шапки равномерно, в такт наклону, плавала по его крутой щетинистой скуле. И Лах­ тин внезапно понял, что стыдно ему играть с самим собою в прятки. Когда они через пять минут подняли начальника партии на поверхность и отошли, присели на свал породы, Лахтин протянул горному мастеру пачку сигарет, сухим от волнения голосом сказал: _ Д я тебя, Илья, не узнал поначалу. Уж прости, крепко изменился ты. — За что же прощать, Михаил? — глаза Паничкина смотрели холодно,— Я сам се­ бя не помню, каким был в ту пору. — Выходит, ты меня сразу узнал? — Пожалуй что. — Чего же таился? Паничкин защемил зубами сигарету, стал удобнее усаживаться; потом прилег на локоть, лицом к Лахтину, сказал вместо ответа; _ А ты вот почти и не постарел. Разве что самую малость. _ р|у уж, пускаешь ты мне леща,— протянул Лахтин. У меня сейчас дочь такая* какими мы с тобой тогда были. — А у меня сын — сказал Паничкин. — Черти мы седые, а? — сказал Лахтин. Паничкин стянул шапку, провел ладонью по голому темени. И они вдруг рассме­ ялись. VI ...Младший лейтенант Лахтин идет по дороге, положив руки на рожковый авто­ мат, снятый им неделю назад с разбившегося немецкого десантника. За спиной Лахти- на — тяжелые, глохнущие в пыли шаги бойцов, навьюченных саперным инструментом. Лахтин чувствует, что по обочине тоже бредут люди — гражданские, беженцы,— не- смея занимать дорогу, которая необходима в первую очередь войскам. По уплывающему медленно назад монотонному дребезжанию ручной тележки, хныканью полусонного ребенка или сдержанной перебранке столкнувшихся в темноте- женщин, Лахтин определяет, что он с бойцами идет быстрее беженцев. Мысль эта»