Сибирские огни, № 12 - 1971

■ — И это может быть. Убедимся — пойдем с другого... Все-таки— на; чем основана ваша уверенность? — Как на чем? Да на всем? Вы подразумеваете немыслимую, страшную вещь. Если уж на то пошло — уничтожение это было произведено. Было! Весь поселок слы­ шал, окна чуть тогда не полопались... Нет, майор, так нельзя... — Почему же? Давайте только разговаривать на языке фактов, а не эмовдй. Вы сказали, что взрыв тогда слышали все. Это уже факт, против которого, как говорится не попрешь... Видите ли, Павел Нестерович,— Лахтин раскрыл записную книжку,— в той взрывчатке не сработала половина патрона. Вот те полпатрона и дали возможность определить его происхождение — партию изготовления — номер тысяча одиннадцать и дату изготовления — двадцать пятого, первого, шестьдесят шестого... — Та-ак... Что же дальше, майор? — Что дальше? Мне надо поближе познакомиться с этими людьми. — Ладно. Только Тудегешев на больничном, в город на лечение уехал. Дня через два должен быть. Паничкин сейчас на Ханнумском участке. Вернется не скоро, а вы­ звать нельзя. Связь нарушена... Завтра тягач туда идет, на гору, с грузом. Если хотите, поедем. — Конечно. — Ну, а Журавлев здесь. -т- С Журавлевым я уже познакомился. Как-никак — соседи,— сказал Лахтин. V Тягач полз по дну узкого распадка. На заболоченных террасках позади тягача ма­ слилась отутюженная днищем полоса. Крутько и Лахтин сидели в кабине, прижатые друг к другу сумасшедшей тряской. Разговаривать было невозможно. Крутько к этой дороге привык и просто не замечал ее. С горьковатой усмешкой в душе он думал о том, что права пословица: беда беду родит, а третья и сама прибежит. Сегодня утром ему передали,, что на двух буровых замеры показали искривления скважин, а у трактора, заготавливавшего дрова, лопнула рама. Из экспедиции присла­ ли радиограмму о начавшихся кое-где таежных пожарах, требуют принять меры безо­ пасности. И перед самым отъездом, когда .Крутько уже стоял возле тягача, прибежал Дударь и сообщил, что два тюка рукавиц-верхонок оказались все на левую руку. И все это надо было бросать и тащиться сюда, потому что история с аммонитом обещает принять серьезный оборот... Вставало солнце. Рыжели в его лучах тупые маковки сопок. Запах влаги ударял в кабину, оттеснял теплую гарь двигателя. Дорога шла на подъем. Каменистый, в клочьях стелющегося кустарника голец косо вырос впереАи, тягач обогнул его и остановился около домиков, над горбылевыми крышами которых торча­ ли железные трубы печей. Лахтин следом за ссутулившимся Крутько шагнул через высокий порог и очутился в полутемном, жарко натопленном помещении. Густо пахло куревом. Возле стола, над разложенными бумагами, на которые падал свет единственного окна, склонились двое — пожилой, в расстегнутом полушубке, с круглой и лысой головой, другой — помоложе, в светлой кепке и летной куртке с поблескивающей массивной молнией. Раздевшийся до пояса парень, сидя верхом на скамье, лущил вальком, кедровые шишки. Несколько человек — не разобрать было в хаосе спальных мешков, щуб, тело- греек — спали на лежаке вдоль дальней, глухой стены домика. — Ну, Бобров!— сказал громко Крутько, протягивая мимоходом руку парню, лу- шившему шишки.— Ну — хваткий мужик! Живет на гольце, как на яйце, еще и орех добывает.