Сибирские огни, № 011 - 1971

Несколько дней назад, перед каникулами, Степан сказал как бы между прочим: — Шипы в обвязке рассыпались. Отец безучастно отозвался: — У хорошего хозяина не рассыпались бы. И стало ясно, что не переменился он за четыре года отсутствия. Мать затаенно вздохнула. Старший брат Васька набычился оби- женно —он уже третий год работал слесарем на заводе, считался в от­ сутствие отца хозяином. Это он настоял, чтобы Степан пошел в восьмой класс. Обучение в старших классах было платным, и продолжать ли Степану учиться или устраиваться на работу мог решить глава семьи. Васька добывал топливо на зиму и много других забот снял с матери. Даже посуда—литые из алюминия миски и ложки — его рук дело. И ов­ сяную лузгу, из которой мать варит такой вкусный кисель, а отец ест его полной ложкой, получил Васька на заводе по своей рабочей карточ­ ке. Кто брал крупу — на две каши, а он сообразил, что лузга будет вы­ годнее для их семьи. Степан, разделяя Васькину обиду, все же считал себя виноватым перед ним. Он всего на два года моложе Васьки и тоже мог бы рабо­ тать, а не жить нахлебником. С виду разницы в возрасте не заметно: щуплый в отца Васька не выглядел старше плечистого Степана. Двенадцатилетний Колька оживился, ожидая продолжения раз­ говора. — Да подумаешь, стол! —сказал он.—Войны уже нет, наживем новый. Правда, папка? Он стыдился того, что отец был в заключении, но все равно радо­ вался его возвращению и настойчиво искал отклика на свою тихую ра­ дость. Раньше бы отец ответил своей излюбленной присказкой: про­ жить и дома проживем, а наживать в люди пойдем? А тут даже не посмотрел на Кольку —выскреб остатки киселя, отодвинул пустую миску на середину стола, будто курицу из рук выпустил, и молча ушел в свой угол, где целыми днями лежал на железной койке. «Какой ты ни больной, а Кольку приласкать мог бы»,— подумал Степан с осуждением, но тут же осек себя: отца тоже надо понять, и помочь ему надо, пока окрепнет и обвыкнется. Вот именно: помочь! И постараться должен в первую очередь Степан. Если отец постоянно выделял из троих сыновей Степана, значит, возлагал на него какие-то надежды. Много позже Степан понял, никаких надежд отца не оправ­ дал, а тогда, как находке, был рад мысли, что как раз в нем, в люби­ мом сыне, ищет отец опору себе. Думалось так, и круглый стол тому свидетель... Помнился переезд в город. Па одной телеге уместился весь домаш­ ний скарб, точнее даже —между ножками опрокинутого на телегу стола. За телегой тащилась на веревке рыжая Корова Манька с краси­ выми, как ухват, рогами. Колька и Степан (уже тогда отец называл его Степаном) ехали на телеге, родители с Васькой шли обочь. Мать нет-нет да и всхлипывала украдкой. Она страшилась города и ни в жизнь бы не покинула свою деревню, но отец не спрашивал ее согла­ сия. Сердито косясь на мать, отец бросал вожжи Степану и заходил с другой стороны телеги. — На чужого дядьку батрачить? — ворчал он вполголоса,—- Не-ет, дураков у нас нету. И в городе люди живут. Мы еще сами похозяй­ ствуем, Степан. Степан, вцепившись в вожжи вытянутыми ручонкам^ покрикивал чаще, чем следовало, на смирную кобылу Галку: