Сибирские огни, № 011 - 1971

вушка поперхнулся своими приветствиями, знаменитая его улыбка угасла. — Застенографировать? Одну минуту, Илья Андреевич. Пожалуй- \ ста, диктуйте, Илья Андреевич. Конечно, успеваю. Вы меня обижаете, Илья Андреевич. Разумеется, слово в слово. Хотелось бы вам напом­ нить, Илья Андреевич, что сегодня —праздник. Виноват, я вас не учу. Слушаюсь: все будет передано. Слово в слово, Илья Андреевич...^ Левушка положил трубку и, обиженно моргая, полистал свой блок­ нотик. — Только что...— начал он расшифровывать застенографирован­ ное.—Только что звонил...— но Адоньев перебил его: — Я знаю, Лев Зурабович, что вы там записали. «Только что звонил доктор Рязанов, он удивлен, поражен, что вы, я то есть, до сих пор не в постели. Доктор Рязанов вынужден напомнить вам...» — ...Что состояние ваших сосудов,—продолжал с обиженной улыб­ кой Левушка,— совершенно не совместимо с таким... м-м-м несерьезным отношением к режиму дня. Через пятнадцать минут я вынужден прие­ хать лично. Поднялся шум: предлагалось немедленно сбежать от всевидящего ока Рябова к Василию Васильевичу или в двухкомнатную «берлогу» «доктора Фаустуса», у которого не было камина, но зато имелась гита­ ра, аккомпанемент для Кустова. Пошутили по поводу взаимной неприяз­ ни между Рябовым и Левушкой, словом, было еще весело, интересно, однако вечер уже сломался, пошел на убыль, и Адоньев встал: — Благодарю вас, друзья мои,—сказал он.— В семьдесят шесть лет вспомнить, что ты был гусаром, и почувствовать себя гусаром,—это по­ дарок судьбы, цены которому нет. Год спустя, я хотел бы увидеть вас всех снова, увидеть вашу улыбку, Мария Прокопьевна. А если меня уже не будет и вы соберетесь встретить праздник без меня, прошу вспомнить 5-го лейб-гусарского полка унтер-офицера Леонида Адоньева. И выпить за него. 10 Вернулся, проводив ученых, Левушка и еще на пороге объявил: — Егор Егорович идет. Просил предупредить. Машенька поднялась. — Я пойду,— сказала она. Войдя, Тихий близоруко оглядел присутствующих: Филимонова, Дутлова, Кустова, споткнулся взглядом на Машеньке, будто не веря своим глазам. Она отвернулась. — Милости просим, Егор Егорович,—пригласил Филимонов,—к нашему шалашу. С праздником вас. Говоря эти шутливо-любезные слова, он, как всегда, был бесстра­ стен, слова звучали без интонаций, и ни одна жилка не дрогнула на су­ хом, тонкогубом лице. — Услышал тебя, Сергей Александрович, через три зала,— сказал Тихий.— Шел на песню, как на огонь. Сидел за дверью, слушал, плакал. — Присаживайтесь, Егор Егорович. Сюда, пожалуйста. Коньяку? Водки? Указав Тихому место рядом с Кустовым — Левушка всегда знал, что делал,— он в мгновенье ока накидал-нашлепал прибор: фужер, графин­ чик с водкой, неразрезанные свежие помидоры, ржаной хлеб. Закусывал