Сибирские огни, № 011 - 1971

Василий Васильевич удивленно поднял брови, Адоньев вопроситель­ но взглянул на Иннокентия Ивановича. — Я присоединяюсь к просьбе Ма... нашей королевы,— сказал Фи­ лимонов.— Сергей Александрович, сегодня праздник. Если можно, ради праздника: «Однозвучно звенит...». «Ах, чертова баба! —негодовал Кустов на Машеньку, удивляясь, как она легко вошла в свою роль.— Изволила пожелать! Откуда она знает, что я пою? А как говорит! Как невинно опускает глазки, шпыняя «Николеньку»! Попеть Кустов был не против, но одно дело петь в кругу своего бра­ та строителя, а другое — в присутствии академика Адоньева, который ожидает, видимо, что-то наивно-самодеятельное, провинциальное. Впро­ чем, Адоньев все же свой человек, а вот Василий Васильевич, бывавший, наверное, и в Париже, и в «Ла-Скала», да еще этот «доктор Фаустус»... Попробуй, откажись теперь после «королевской» просьбы, поддержан­ ной Филимоновым! Впрочем, не боги горшки обжигают. И академики, что ж, академики тоже не боги. Он встал (пел Кустов всегда стоя) и попросил не судить его строго: ведь он всего-навсего дилетант. «Николенька» воспитанно прервал свое занятие ■—надевание на оленьи панты колечек дыма. «Послушаем сле­ дующий номер программы»,— говорило его испанское лицо. Но Кустов уже никого не видел, не слышал. Не дожидаясь, когда все приготовятся, он взял низко, почти баритонально и повел, плавно наращивая голос: Однозвучно звенит колокольчик, И дорога пылится слегка... 9 Кустов пел не музыку, а слова, точнее, новый смысл знакомых слов, обретенный ими в песне. Он пел ту картину, которая возникает из слия­ ния, из взаимного проникновения слова в музыку и музыки в слово. Ни­ когда по-серьезному не учась музыке, он скорее ее по-дикарски чувство­ вал, чем понимал, и голосом, который был ему послушен, лишь воспро­ изводил ту музыку, ту песню, которая независимо от его воли сама зву­ чала где-то в нем самом. Он не знал, хорошо ли поет, но та мелодия, которую он слышал в себе, которой он пытался лишь подражать, всег­ да была прекрасна... «Однозвучно» — это неверно, потому что колокольчик никогда не гремит однозвучно. Поддужный колокольчик повторяет бесконечность дороги, ее тоску и радость движения; он сам голос дороги. Слово это Ку­ стов произносил сухо. И дорога пылится слегка... А вот это так понятно, так зримо! Вчера прошел над хлебами, над всей окрестностью дождь, но вот наступило утро, ясное, тихое, все дрем­ лет, нежится, осиянное солнцем: разливы спеющих хлебов, шатер одино­ кой сосны, коршун в чистой голубизне неба... Птицей ныряющая при­ стяжная отстукивает ритм; ведут свою мелодию колеса, кто-то куда-то едет, и вслед бричке «дорога пылится слегка». Все звуки приглушены, простор неяркий, притененный, покойный. Задумался глубоко и ездок, наедине со своей болью в сердце. Куда он едет? Навстречу чему? Покою? Отдыху? Или жизненной буре?.. И уныло по ровному ПОЛЮ Заливается песнь ямщика... СО