Сибирские огни, № 011 - 1971

Кстати, Иннокентии Иванович, не пора ли нам за стол? Или мы ждем еще кого-то? — Должен подойти еще один... фронтовик. Впрочем, если есть команда из Москвы, прошу за стол. Лев Зурабович, включите, пожа­ луйста, свет. Плафоны в потолке помигали, померцали и постепенно залили зал мягким светом. Деревянные, грубо поструганные панели на стенах, по­ толок с декоративными балками-перекрытиями — все было закопчено особой сажей: каминная задумана как погребок в английском стиле. Все тот же художник, автор «золотой богини», повесил на стенах охотничьи рога, старинные курковые ружья, глухариные чучела, оленьи рога. По­ ставил на полочках диковинную посуду, расписанные кувшины и вазы, глиняные пивные кружки. Против камина как бы вырастала из стены милая головка кабарги с двумя веточками рожек. Для завершения интерьера художник предложил и мебель, прили­ чествующую флибустьерскому кабачку: посредине — стол-бочка с мед­ ными обручами, сиденья —тоже бочонки. Художник собственноручно изготовил образцы, но бочковую мебель отклонили: восседать на бочках хотя и пикантно, но не очень удобно. В конце концов каминную обста­ вили обычной мебелью, осталась лишь идея стола-бочки, которая тран­ сформировалась в семейный круглый стол с громадной тонкого фарфо­ ра вазой для цветов посередине. Стол был накрыт самым обычным образом: графинчики с коньяком, шампанское в ведерочках, груздочки, рыба. Иннокентий Иванович, про­ тивник всякой позы, не стал выдумывать ни «землянок», ни «печурок». Наивные эти забавы вызвали бы у него лишь ироническую улыбку. Рюм­ ки, фужеры, обычные обеденные приборы: не в еде, не в разливанном ^юре праздник, а в беседе. В вазе полыхал целый костер алых тюльпа­ нов с капельками воды на лепестках. Любимое кресло Адоньева Левуш­ ка передвинул на председательское место. Справа сел Василий Василь­ евич, слева, оставив одно свободное место,—Филимонов. «Кого же еще ждет Иннокентий Иванович?» —подумал Кустов, взглянув на свобод­ ный стул. Но лобастое, аскетически-сухое,— все из прямых линий — (даже линия губ словно проведена линейкой),—лицо Филимонова было непроницаемо. Хозяйничал за столом Левушка: даже официанток не пригласили, довольствуясь его бескорыстными услугами. Наполняя с чисто восточ­ ным изяществом фужеры и рюмки, Левушка рассказывал об офицерской «землянке», о парадном построении, о Егоре Тихом. — Егор Егорович здесь? — спросил Адоньев.—Иннокентий Ивано­ вич, что же вы? Лев Зурабович? Пригласите его. — Я приглашал,—ответил Левушка,—Но вы же знаете Егора Егоровича. Он сказал: «Тихий, как гора, не приходит, когда его зовут. Тихий, как Магомет, приходит, если сам пожелает». — Узнаю гордеца,—усмехнулся Адоньев.—И все же очень хоте­ лось бы увидеться с ним. Лев Зурабович, голубчик, выберите минутку, сходите, пригласите его от моего имени. Мы же с Егором Егоровичем тут в самой первой палатке жили. И первый пуд соли с ним съели. — Тихий сюда придет,—сказал Филимонов. — Конечно,—весело подхватил Левушка.—Он придет, чтобы дать нам указания, как жить в ближайшие сто лет. Ума у Егора Егоровича палаты.— Левушка хотел что-то еще сказать, но вдруг осекся; лицо его выразило крайнее удивление, чуть не испуг, потом засветилось, засияла его знаменитая белозубая улыбка: —Мария Прокопьевна! Добрый вечер, Мария Прокопьевна!..