Сибирские огни, № 011 - 1971

Коля сворачивал папиросу и вдруг выронил кресало, которым соби­ рался высечь огонь. Ни пения пули, ни выстрела Кустов не слышал. Стреляли из-за реки, из-под крыши силосной башни. Снайпер выбрал из них двоих Колю, разглядев в оптический прицел на фоне свежевы­ павшего снега красный верх его кубанки. Подвезли снаряды, и силосную башню подожгли первым же зал­ пом. Заполыхало во дворах; оседали, рушились беленькие стены домов. Силосная башня, взрываясь снопами искр, истаивала, как свечка... ...Плавно лилась речь докладчика. Перед сидевшими в зале наяву оживали большие и малые события войны, и каждый переживал их как бы заново. Что тогда человек ни делал, где ни трудился, все равно он был активным работником войны. ...Аплодируя вместе со всеми, Кустов понимал, что аплодисменты эти — во славу подвига народа, совершенному в долгие, трудные дни ми. ра и войны. И вот теперь великий народ с мужеством богатыря без страха оглядывается назад, обретая в пережитом новую мудрость. ...Затрубили горны, посыпалась дробь барабанов. На сцену выбе­ жали пионеры, мальчики и девочки в буденновских шлемах, и начали раздавать букеты гладиолусов сидящим в президиуме. Кустов поцело­ вал головку девчушки, которая подала ему цветы. 5 — Богу войны от царицы полей наше с кисточкой! — Свят, свят, свят! Егор Егорович! Откуда взялся, Хас Булат уда­ лой:* Напугал... голосищем своим. Кустов и в самом деле вздрогнул, услышав бархатные раскаты бари­ тона Егора Тихого. У него была хорошая память на лица, а голоса, услы­ шав однажды, он узнавал много лет спустя. На щекастом лице Тихого поигрывала улыбочка: он изучал Кустова, ощупывал его острыми ко­ лючими глазками. Тихий был все такой же необъятный, серого тонкого сукна пиджак, казалось, лопнет на нем по швам. — Ты всегда, Егор, свалишься как с луны. Ты не с луны случаем? — Ну, бравые вы ребята,—усмехнулся Тихий.—Все, что не ваш городишко,— уже дикость, луна. Позволь доложить, голубь мой, мир бо­ жий немного пошире ваших... Елисейских полей. Есть, к примеру, такое место —Шаим. Швырни туда ваш мини-Париж, упадет он в самое ма­ ленькое болотце —и нет его. — Надеюсь, ты не за тем приехал, чтобы швырять? Они посмеялись, обнялись. Громадный живот Тихого был тверд, как камень; Егор Егорович с годами как будто мощнел, наливался силой. — Какими ветрами к нам? — Почему ветрами, Сереженька? Авиацией. Ветрами лишь одуван­ чики летают. Сидел вчера на дальнем своем участке, на болоте выпь ухает, волчишки в согре воют. Заскучалось, кое-что вспомнилось. Дай, думаю, съезжу в город, который строил, по бульварам знакомым прой­ дусь. Телогрейку сброшу, сапоги-вездеходы. Вызвал вертолет, вечером был в Урае, ночью в Тюмени, а утром тут, в городе моей мечты. ЯДень Победы люблю, а у меня в управлении молодежь, салажня зеленая: «Лучше гор могут быть только горы», трень-брень, ду-ду-ду на гитаре. — Ладно, поговорим, Егорушка. Устроился? Может, ко мне? — Есть угол. Тут еще помнят меня, приветили. За приглашение — спасибо, а вдвое, что не забыл... — Не стыдно тебе, Егор? Гляжу, что-то сентиментален стал.