Сибирские огни, № 011 - 1971

А. МИСЮРЕВ Достоевский и н а р о д н о е т в о р ч е с т в о (В годы каторги) Долгое время творчество Достоевского— этого крупнейшего урбаниста, поэта боль­ шого города, бытописателя Петербурга — в сознании историков литературы не соче­ талось с фольклором, понимаемым как творчество крестьян. В 1956 году В. Ерми­ лов в своей книге «Достоевский», имея в виду повесть «Хозяйка», утверждал, что писатель, «за исключением этого' единствен­ ного случая, всегда оставался совершенно чуждым какой бы то ни было романтиче­ ской и народно-поэтической струе». Спра­ ведливо показав влияние на «Хозяйку» «Страшной мести» Гоголя, Ермилов, одна­ ко, тут яке отрывает Достоевского от на­ родного творчества и в дальнейшем к это­ му вопросу не возвращается. Но факты говорят совсем об ином. Н; Пиксанов приводит примеры (хотя да­ леко не все) прямого использования Д о­ стоевским записей фольклора, введенных им в свои произведения без какой бы то ни было «прак:и», обработки или стилизации, причем эти записи были сделаны самим писателем, а не заимствованы из печатных работ.1 1 Отказавшись от стилизации под былин­ ный стиль, имевшей место в «Хозяйке», Д о­ стоевский продолжал внимательно собирать то, что слышал от окружающих его лю­ д е й— ремесленников, бедных чиновников и отставных военных, позднее — каторжан. Н. Пиксанов указал на использование текстов двух легенд — в «Братьях Карама­ зовых» и в «Дневнике писателя» (в послед­ нем случае народная легенда деформиро­ вана, переработана с тенденциозной целью). Но исследователь ничего не говорит об устных рассказах мемуарного характера, 1 Н. К. П и к с а н о в . Достоевский и фоль­ клор. «Советская этнография», 1934, №№ 1—2. которые содержатся в «Записках из Мерт­ вого дома», об отрывках из песен в той же книге, о петербургских преданиях на стра­ ницах «Подростка», анекдотах и «притчах» в «Идиоте». Устные рассказы-воспоминания, даже те из них, которые близко соприкаса­ ются с традиционными жанрами фольклора, не входили в начале тридцатых годов в по­ нятие народного творчества — отсюда и не­ внимание к ним Н. Пиксанова. Вопрос о природе устных рассказов-воспоминаний остается дискуссионным, но, как бы то ни было, они звучат в народном обиходе, не­ сут порой большую социальную правду — это, очевидно, понимал Достоевский, вклю­ чая их в свою книгу о «Мертвом доме». Вы­ водить их за пределы народного творчества лишь по причине отсутствия некоторых формальных признаков нет никаких осно­ ваний. Наблюдения Н. Пиксанова позднее до­ полнил В. Гроссман, указавший на привле­ чение Достоевским отдельных произведений древнерусской письменности — «Жития Ма­ рии Еганетской» в «Подростке» и «Хожде­ ния богородицы по мукам» в «Братьях Ка­ рамазовых».1 Об изустных версиях назван­ ных двух произведений говорит сам Досто­ евский в «Дневнике писателя» за ию л ь - август 1877 года. Он не пришел к фолькло­ ру на том или ином этапе и не ушел от не­ го после повести «Хозяйка». Фольклор для Достоевского был связан с воспоминаниями детства и юности, и потому близок и до­ рог,— вот почему он называет легенду о Луковке «драгоценностью», подчеркива­ ет, что песни им не придуманы и не взяты из книг, а записаны от народа.2 1 В. П. Г р о с с м а н. Достоевский-художник.—< «Творчество Достоевского», изд. АН СССР, 1959. 2 Ф. М. Д о с т о е в с к и й . Письма, т. IV, стр. 54, 114, 119,