Сибирские огни, № 011 - 1971

всегда ладили. Но история давно рассуди­ ла яростные споры, гремевшие когда-то под мрачными сводами Омского острога. «ДОРОГОЙ МОЙ ВАЛИХАН...» Впервые они встретились в начале 1854 года. Достоевский и Дуров, только что вышедшие из острша, жили тогда в госте­ приимном и хлебосольном доме омского офицера Константина Ивановича Иванова (что был женат на дочери декабриста Ива­ на Александровича Анненкова — Ольге). Чокан Валиханов был постоянным го­ стем в этой замечательной интеллигентной семье. Он, наверняка, с нетерпением ждал знакомства со ссыльными петрашевцами, ведь о них вот уже четыре года говорил весь Омск. Когда морозным январским днем 1850 года закованных в кандалы Достоев­ ского и Дурова доставили в Омский острог, юный Чокан учился в Сибирском кадетском корпусе. Среди преподавателей корпуса, кроме И. В. Ждан-Пушкина и А. Сулоцко- го, были такие люди, как поклонник идей Белинского Н. Ф. Костылецкий, друг Чер­ нышевского В. П. Лободовский, историк Гонсевский и другие. С некоторыми из сво­ их преподавателей Чокан находился в от­ ношениях дружеских, встречался с ними вне стен корпуса. И, разумеется, от них он хо­ рошо знал о томившихся в остроге Досто­ евском и Дурове. Потому и была столь же­ ланной первая встреча, которая стала нача­ лом большой и искренней дружбы. Они сразу же заинтересовались друг другом. Юный Чокан впервые видел настоя­ щего, даже довольно знаменитого писате­ ля. Достоевский же не мог не поразиться образованностью и умом молодого казаха. Каждый по-своему был незауряден, и оба понимали это. Вскоре после знакомства с Чоканом До­ стоевский уехал служить в полк. Своего но­ вого друга он увидел лишь через полтора года, когда тот по служебным делам при­ ехал в Семипалатинск. В этом городе они встречались еще несколько раз... А теперь о главном. О том, какое значе­ ние для Валиханова имело знакомство с До­ стоевским. О том. как повлиял на талант­ ливого казахского юношу великий писатель- психолог. 5 декабря 1856 года Чокан посылает Федору Михайловичу письмо из Омска в Семипалатинск: «Мне так приятны эти немногие дни, проведенные с Вами в Семипалатинске, что теперь только о том и думаю, как бы еще побывать у Вас. Я не мастер писать о чув­ ствах и расположении, но думаю, что это ни к чему. Вы, конечно, знаете, как я к Вам привязан и как я Вас люблю» И дальше, как бы между прочим, Чокан просит у своего старшего друга совета: «...Омск так противен со своими сплет­ нями и вечными интригами, что я не на шутку думаю его оставить. Как Вы думаете об этом? Посоветуйте, Федор Михайлович, как это устроить лучше...»1 Это был крик души. Чокан находился на перепутье. Он чувствовал, что военно-чинов­ ничья карьера — не его удел. Он уже познал страсть научного поиска, но не знал твердо, куда идти дальше. И Достоевский, измученный солдатчиной, сложностями личной жизни, издерганный и полубольной, очень чутко уловил всю важ­ ность этого письма. Прочитав его, он тотчас посылает Валг.ханову подробнейший ответ: «Письмо Ваше, добрейший друг мой, пе­ редал мне Александр Николаевич. Вы пи­ шете так приветливо и ласково, что я как будто увидел Вас снова перед собою. Вы пи­ шете мне, что меня любите. А я Вам объяв­ ляю без церемоний, что я в Вас влюбился. Я никогда и ни к кому, даже не исключая родного брата, не чувствовал такого вле­ чения, как к Вам, и бог знает, как это сде­ лалось. Тут бы можно много сказать в объяснение, но чего Вас хвалить! А Вы верно и без доказательств верите моей искренности, дорогой мой Валихан, да если б на эту тему написать десять книг, то ни­ чего не напишешь...» А затем в письме изложена целая жиз­ ненная программа, которой, по мнению До­ стоевского, следует придерживаться Вали- ханову: «...Вы пишете, что Вам в Омске скучно — еще бы! Вы спрашиваете совета: как посту­ пить Вам с Вашей службой и вообще с обстоятельствами. По-моему вот что не бросайте заниматься. У Вас есть много мате­ риалов. Напишите статью о Степи. Ее напе­ чатают (помните, мы об этом говорили). Всего лучше, если б Вам удалось написать нечто в роде своих записок о степном быте, Вашем возрасте там и т. д. Это была бы но­ вость, которая заинтересовала бы всех. Так было бы ново, а Вы конечно знали бы что писать (например, вроде Джона Теннера в переводе Пушкина, если помните). На Вас обратили бы .внимание и в Омске и в Пе­ тербурге. Материалами, которые у Вас есть, Вы бы заинтересовали собой Географическое общество... Лет через 7, 8 Вы бы м'огли так устроить судьбу свою, что были бы не­ обыкновенно полезны своей Родине. Наприм., не великая ли цель, не святое ли дело быть чуть ли не первым из своих, который бы растолковал в России, что такое Степь, ее значение и Ваш народ относительно России, и в то же время служить своей Родине просвященным ходатайством за нее у Рус­ ских. Вспомните, что Вы первый киргиз — образованный по европейски вполне. Судьба же Вас сделала вдобавок превосходнейшим человеком, дав Вам и душу и сердце... Не смейтесь над моими утопическими соображе­ ниями и гаданиями о судьбе Вашей, мой дорогой Вали-хан. Я так вас люблю, что мечтал о Вас и о судьбе Вашей по целым дням. Конечно, в мечтах я устраивал и ле­ 1 «Чокан Валиханов в воспоминаниях совре­ менников», стр. 171.