Сибирские огни, № 011 - 1971

Когда летом 1859 года Федор Михайло­ вич возвращался из Семипалатинска в Рос­ сию и проездом был в Омске, он заходил повидаться с комендантом и его семьей. Об этом свидетельствует письмо, посланное позже одному из семипалатинцев: «В Омске я пробыл трое или четверо суток, был у старых знакомых и начальников, как-то де Граве и проч.»1. Интересно, что в «Записках...» Достоев­ ский объясняет подобное отношение со сто­ роны высшего начальства к ссыльным дво­ рянам влиянием декабристов. «...Уже давно,— пишет он,— еще лет тридцать пять тому назад, в Сибирь яви­ лась вдруг, разом, большая масса ссыльных дворян, и эти-то ссыльные в продолжении тридцати лет умели поставить и зарекомен­ довать себя так по всей Сибири, что на­ чальство уже по старинной, преемственной привычке, поневоле глядело в мое время на дворян-преступников известного разряда иными глазами, чем на других ссыльных»1 2. Писатель не мог в то время произнести слово «декабристы», а на то, что речь идет о преступниках политических («известно­ го разряда»), можно было только намек­ нуть. Может быть, кто-либо подумает, что ус­ луги, оказанные комендантом Достоевско­ му, не столь уж значительны. В таком слу­ чае напомним, что не зря Омск того вре­ мени был назван «развратным городиш­ кой». Приехавшие из столиц «надежные чи­ новники» мечтали получить должность по­ выше, орден покрупнее и были не прочь выдвинуться на костях других. Сам Д о­ стоевский пишет об этом так: «Я знаю, что в этом городе в то н е д а в ­ н ее да вн оп рош едш ее время было столько доносчиков, столько интриг, столько рыв­ ших друг другу яму, что начальство естест­ венно' боялось доноса. А уж чего страшнее было в то время доноса о том, что извест­ ного разряда преступникам дают по­ блажку!» 3. Так что де Граве рисковал многим. Фе­ дор Михайлович до конца своей жизни хранил его фотографию, которую и сейчас можно увидеть в московском доме-музее— в семейном альбоме писателя. А сейчас нам еще раз придется произ­ нести слово «донос». В Петербург из далекого Омска посту­ пила бумага. В ней ординатор военного гос­ питаля Крыжановский «сигнализировал» о том, что штабс-доктор Троицкий замечен им «в неуместной снисходительности и по­ творстве политическим преступникам». Бу­ магу переслали по инстанции в Тобольск, и советнику уголовной палаты барону Шел- 1 Письмо А. Н. Гейбовичу.— «Чокан Валиха- нов в воспоминаниях современников», стр. 82. 2 Ф М Д о с т о е в с к и й . «Записки...», т. 3, стр. 674—675. 3 Там же, стр. 676. лишу было поручено выехать на место;и разобраться. Барон провел в Омске целое следствие: устраивал допросы, очные став­ ки, обыски. Но добиться чего-либо сущест­ венного он не смог: Достоевский и Дуров были людьми опытными — в Петербурге их десятки раз допрашивали чиновники по­ изощренней тобольского барона. Так докто­ ру Троицкому удалось избежать серьезных неприятностей.1 Что же представлял из себя этот чело­ век? В «Записках из Мертвого дома» ему посвящено несколько строк. Достоевский пишет, что старший доктор был человеко­ любивым и честным, его очень любили больные. Бывал он иногда строг, даже су­ ров, но всегда — справедлив, и «за это его у нас как-то особенно уважали».2 В госпитале Достоевский бывал часто. Здесь, в арестантской палате, можно было отдохнуть от непосильной работы. Троицкий и некоторые другие служители госпиталя относились к петрашевцам сердечно. Но — главное — госпиталь был единственным ме­ стом, где Достоевский хоть немного мог работать как писатель. В рукописном отделе Государственной библиотеки им. В. И. Ленина хранится вет­ хая, самодельная, сшитая из писчей бума­ ги тетрадка. Ее страницы заполнял Федор Михайлович, бывая в госпитале. Записи «Сибирской .тетради» —- единственный па­ мятник литературной работы писателя в Ом­ ском остроге. Есть еще одна группа людей, про кото­ рую стоит вкратце напомнить в нашем очерке. В начале 1850 года из столицы в Омск были сосланы служить гардемарины Мор­ ского корпуса. Их наказали «за дерзост­ ное поведение» — молодые люди подали на­ чальству жалобу на плохое питание. Вот их имена: Лихарев, Левшин, Калугин, Брыл- кин, князь Хованский и барон фон Гелес- сен. До ссылки некоторые из них иногда посещали «пятницы» Петрашевского; конеч­ но же, слышали они и о процессе. Этим и объясняется интерес гардемаринов (в Ом­ ске их звали «морячками») к Достоевскому и Дурову. Существует единственный источник, рас­ сказывающий о взаимоотношениях «моряч­ ков» и петрашевцев. Воспоминания одного из гардемаринов записал и впоследствии опубликовал литератор П. К. Мартьянов. Процитируем несколько наиболее инте­ ресных мест. «Самою тяжелою службой в это время для молодежи была караульная, в особен­ ности при наряде ее за офицеров в крепост­ ной острог... Была ли с ними (т. е. с Д о­ стоевским . и Дуровым.—авт.) знакома мо- 1 Н. Я к у ш и н . Достоевский в Сибири), стр. 84—85. 2 Ф. М. Д о с т о е в с к и й . «Записки...», т. 3„ стр. 580. 1