Сибирские огни, № 011 - 1971

вич говорит, что знакомство с Ольгой Ива­ новной «будет всегда одним из лучших вос­ поминаний моей жизни. Полтора года на­ зад, когда я и Дуров вышли из каторги, мы провели почти целый месяц в их доме... Ольга Ивановна протянула мне руку, как родная сестра, и впечатление этой прекрас­ ной, чистой души, возвышенной и благород­ ной, останется светлым и ясным на всю мою жизнь» '. Здесь стоит напомнить, что история семьи Анненковых вдохновила знаменитого французского писателя Александра Дюма. В 1840 году вышел его роман «Записки учи­ теля фехтования», главными героями кото­ рого были., декабрист Иван Анненков и Полина Гебль. Декабристы были обрисова­ ны в этом произведении сочувственно. Ма­ ло того, в исторических отступлениях Дюма обнародовал многие позорные страницы из прошлого русского царизма, например убийство Павла 1, которое тщательно за­ малчивалось. Роман стал известен всей Европе. Несмотря на запрещение, читали его и в России. Есть сведения, что во вре­ мя своего путешествия по Волге в 1858 го­ ду Дюма познакомился с героями своего романа: Анненковы к тому времени верну­ лись из Сибири и жили в Нижнем Новго­ роде 1 2. Во время каторги Достоевского Кон­ стантин Иванович Иванов был адъютантом генерала Бориславского — корпусного ин­ женера, который заведовал всеми работами в крепости. Несомненно, что Иванов влиял на своего начальника, и тот сквозь пальцы смотрел на то, как друзья петрашевцев в нарушение всяких инструкций облегчали им жизнь. Иванову, например, генерал раз­ решал назначать писателя-арестанта на бо­ лее легкую работу. Так, в «Записках из Мертвого дома» читаем: «...нам не делали и не смели делать никакой поблажки, ни­ какого облегчения перед прочими арестан­ тами в работе. Но один раз, однако, по­ пробовали сделать: я и Б-кий целых три месяца ходили в инженерную канцелярию в качестве писарей. Но это сделали шито- крыто, и сделало инженерное начальство. То есть прочие все, пожалуй, кому надо было, знали, но делали вид, что не знали»3. Об одном из людей, сквозь пальцы смот­ ревших на нарушение «высочайше утверж­ денных» правил и инструкций, стоит расска­ зать подробнее. ...Этот документ цитируют авторы мно­ гих исследований о Достоевском — уж очень красноречиво показывает он тупость и бесчеловечность царского правосудия. 1 Письмо к П. Е. Анненковой от 18 октября 1855 г.— «Ф М. Достоевский в воспоминаниях...». М., 1912. стр. 216. 2 См. об этом — В. Аристов. «Опасный гость», в кн «Подарок декабриста. (По страницам не­ известных рукописей и забытых книг)» Изд. Казанского ун-та. 1970. стр. 106—109 3 Ф. М. Д о с т о е в с к и й . «Записки», т. 3, -стр. 678. 6 статейном списке государственных и по­ литических преступников, находившихся в Омской крепости, против фамилии автора «Бедных людей», «Двойника», «Белых но­ чей», «Неточки Незвановой» обозначено — «чернорабочий, грамоте знает». Составите­ лям сей бумаги было безразлично, что это­ го «чернорабочего» знает вся читающая Россия. Под статейным списком стоит подпись коменданта Омской крепости полковника де Граве. Казалось бы, данный факт — До­ статочное основание для презрения к этому человеку. Однако в письме брату Достоев­ ский называет коменданта «человеком очень порядочным»1. И это в самом деле так. Вслед за прибывшими в Омск Достоев­ ским и Дуровым из Тобольска было достав­ лено следующее секретное предписание: «Государю императору благоугодно, чтобы помянутые преступники... в полном смысле слова были арестантами, соответ­ ственно приговору, облегчение их участи в будущем времени должно зависеть от их поведения и монаршего милосердия, но от­ нюдь не от снисхождения к ним ближай­ шего начальства; для неослабного и стро­ гого надзора должны быть назначены на­ дежные чиновники»2. Но в России всегда находились люди, которые действовали не только согласно предписаниям, но и согласно собственной совести. Будучи комендантом, де Главе знал о многих шагах, предпринимаемых друзьями петрашевцев. Знал, «но делал вид. что не знает». Более того. Де Граве сам пытался об­ легчить их судьбу. Сразу же после прибы­ тия Дурова и Достоевского он ходил к ге­ нерал-губернатору Горчакову уточнить — как обращаться с этими арестантами. Гор­ чаков сделал вид, что не понял намека; «по закону» — был его ответ. В 1852 году де Граве ходатайствовал пе­ ред военным министром о переводе Досто­ евского и Дурова из каторжных в разряд военно-срочных арестантов с освобождени­ ем «от ножных желез». Однако «монарше­ го соизволения на сие представление нг по­ следовало»3. Комендант в самый последний момент спас Достоевского от наказания розгами, которому хотел подвергнуть ссыльного пи­ сателя все тот же плац-майор Кривцов. Достоевский впоследствии вспоминал, что в доме полковника его принимали как равного. А вот отзыв о супруге комендан­ та: «моя добрая знакомая, женщина благо­ родная и умная»3. 1 Письмо М. М. Достоевскому от 22 февраля 1854 г.— «Ф. М. Достоевский в воспоминаниях...». М.. 1912. стр 202. ? Н Я к у ш и н . Достоевский в Сибири. Ке­ мерово, 1960, стр. 4!. ’.Л. П. Г р о с с м а н . Материалы к биографии Ф. М. Достоевского.— Ф. М. Достоевский. Собр. соч., т. 10, стр. 561. 5 А. Ф. П а л а ш е н к о в . Указ, соч., стр. 42.