Сибирские огни, № 011 - 1971

зованный человек; он знал французский, не­ мецкий и английский языки, был отлично знаком с историей современной литературы, особенно английской, и с историей вообще. Случалось, что иной предмет останется без преподавателя — Ждан-Пушкин брал пре­ подавание на себя. Так он по временам чи­ тал нам алгебру, всеобщую историю и артиллерию, и каждый предмет он читал луч­ ше учителя. Но главным образом, его благо­ родный и открытый характер оставлял глу­ бокий след в умах его питомцев: кадеты старались подражать ему».1 В другом месте Потанин говорит о Ждан- Пушкине: «Его намерением было сделать из нас рыцарей, способных бесстрашно пря­ мить царю»/ Видимо, недаром, выйдя из каторги, Достоевский писал этому человеку: «Когда- то Вы обратили внимание на жалкую судь­ бу двух несчастных — меня и Дурова, и при­ няли нас в Вашем доме. Я всегда слышал о Вас то, что научило меня искренне уважать Вас; доброта же Ваша к нам научила меня и любить Вас...».3 В кадетском корпусе учились братья М. Д. Францевой. Ждан-Пушкин переписы­ вался с ней по вопросам, касающимся воспи­ тания юношей. И вперемежку с педагоги­ ческими рассуждениями письма содержали важные сведения о положении узников. Есть предположение, что комендант Ом­ ской крепости де Граве благосклонно отно­ сился к петрашевцам не без влияния Ждан- Пушкина.4 Иван Викентьевич переговорил и со старшим доктором военного госпиталя Троицким, который немало помогал заклю­ ченным. Уже после освобождения Федора Михайловича, когда он служил в Семипала­ тинске в линейном полку, Ждан-Пушкин помог устроить в кадетский корпус Пашу Исаева — пасынка только что женившегося Достоевского. После выхода из острога Федор Михай­ лович переписывался со Ждан-Пушкиным. Письма эти сохранились и опубликованы. Ждан-Пушкин действовал не один. В те­ чение всех четырех лет каторги вокруг двух, внешне ничем не выделяющихся из среды арестантов молодых людей,— Дурова и Достоевского — велась тайная и сложная работа. Многие пытались хоть чем-то облег­ чить их пребывание в остроге. И среди сиби­ ряков, на свой страх и риск помогавших петрашевцам, был человек, одетый в рясу священника. В краеведческой литературе имя Алек­ сандра Сулоцкого иногда встречается. Но обычно авторы обходят вопрос о его профес­ сии (рядом с фамилией, как правило, ука­ 1 Г. Н. П о т а н и н . Биографические сведе­ ния о Чокане Валиханове.— «Чокан Валиханов в воспоминаниях современников», Алма-Ата, 1964, стр. 32. 2 Г. Н. П о т а н и н . «Встреча с С. Ф. Дуро­ вым». Там же, стр. 57. а Письмо Ждан-Пушкину от 17 мая 1858 г. из Семипалатинска.— Ф. М. Достоевский. Пись­ ма, т. 4. М., 1959, стр. 260. 4 А. Ф. П а л а ш е н к о в. По местам Ф. М. Достоевского в Омске. Омск, 1965, стр 31. зывается — преподаватель кадетского корпу- са). А сам факт этот довольно интересен и даже знаменателен. Человек, призванный проповедовать, что всякая власть идет от всевышнего, что император — помазанник божий на земле,— этот человек защищает государственных политических преступни­ ков, сосланных царем за (цитируем приго­ вор) «принятие участия в преступных замыслах, распространение письма литера­ тора Белинского, наполненного дерзкими выражениями против православной церкви и верховной власти и покушение вместе с прочими к распространению сочинений про­ тив правительства, посредством домашней литографии».1 Послужной список, обнаруженный нами в фондах Омского областного госархива, дает некоторые биографические данные о Сулоцком. Родился в 1814 году. Окончил Петербургскую духовную академию, после чего в 1838 году был определен в То­ больск. В Омске — с 1846 года, а в кадет­ ском корпусе стал преподавать начиная с 1848 года1 2. А вот уже упоминавшийся том «Литера­ турного наследства», озаглавленный «Декаб­ ристы-литераторы». Здесь имя Сулоцкого упоминается рядом с именами, участников декабрьского восстания. Читаем сообщение С. В. Житомирской «Встречи декабристов с петрашевцами». Оказывается, именно Су- лоцкий стал тем человеком, который осуще­ ствлял связь между тобольскими декабри­ стами и сосланными в Омск петрашевцами. С декабристами, в частности с семьей Фон­ визиных, он был в дружеских отношениях, которые возникли еще в Тобольске и не прерывались после его отъезда в Омск. Об этом свидетельствуют письма Сулоцкого, обнаруженные Житомирской в фонде декаб­ риста Фонвизина (рукописный отдел Госу­ дарственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина). События, описываемые в них, относятся к самому тяжелому периоду ка^ торги писателя — ее началу. Сулоцкий делится своими планами шР мощи арестантам-«мечтателям», как он их называет. Учитываются самые малейшие возь можности. Например, такая. Сулоцкий через своего знакомого — омского протопопа — хочет повлиять на плац-майора Кривцова, который «у протопопа каждогодно выпивает, чай, не по одному ведру сивухи»3. (Между прочим, в «Записках...» про Кривцова ска? зано, что он «на протопоповской дочери жеь ниться хотел»)4. Далее Сулоцкий пишет: «Добрый Иван Викентьевич хочет, наконец, обратиться пря­ мо к плац-майору и просить его, чтобы он с 1 Л. П. Г р о с с м а н . Материалы к биогра­ фии Ф. М. Достоевского (даты и документы).— Ф. М. Достоевский. Собр. соч., т. 10, М., 1950, стр. 560. 2 ГАОО. Сибирский кадетский корпус, ф. 19, оп. 1, д. 1018, св. 46, л. 1—2. 3 С. В. Ж и т о м и р с к а я . Указ. соч., стр. 624. 4 Ф. М. Д о с т о е в с к и й . «Записки,..», т. 3, стр. 631.