Сибирские огни, № 011 - 1971

он не раз сравнивал их с тем, что знал о советской экспозиции далекого двадцать пятого года в Париже. Сравнения оказы­ вались часто не в пользу современников. Та, парижская экспозиция, с точки зрения Булатова, была демонстрацией идей моло­ дой республики Советов, а именно такого ощущения ему недоставало на некоторых наших вернисажах. Размышляя об этом, он говорил себе, что надо делать самое главное, не мель­ чить, не размениваться на пустяки. Он вы­ брал дизайн, может быть, именно потому, что считал его настоящим делом, делом «на магистрали», делом, дающим конкрет­ ные результаты. Еще со времен службы в Советской Ар­ мии Семен Егорович испытывал тягу к ма­ шинам, на фронте был мотористом, затем механиком. Много позже он встретился и с самолетом, но уже как художник. Но об этом речь впереди. Пока же Булатов «грыз гранит», часа­ ми просиживал в «публичке», по ночам спорил до хрипоты с товарищами, экспери­ ментировал в студенческом научном обще­ стве... И при всем при этом еще умудрялся работать в реставрационных мастерских, чтобы послать немного денег в Новоси­ бирск, семье. Ведь ради «Мухинки» были принесены в жертву офицерские погоны Булатова со всеми вытекающими отсюда последствиями. Семен Егорович услышал «зов призва­ ния» в самый неподходящий момент: после окончания военной школы, имея за плеча­ ми десятилетний армейский стаж. Именно тогда выяснилось, что бесчисленные рисун­ ки — солдаты, самолеты, канистры, ведра — все это было вовсе не «между прочим», не ради разрядки в часы отдыха. Запрограм­ мированный в каждом человеке художник (станет ли он таковым, зависит уже от об­ стоятельств — в этом Семен Егорович убежден) пробудился и подал голос. И те­ перь никакая сила не смогла бы удержать Булатова от демобилизации. Сказать это легко, сделать было не так- то просто. Чтобы всегда оставаться самим собой, надо быть личностью. Булатов, как утвер­ ждают мухинцы, был. Он учился одержи­ мо, целеустремленно, не желая терять по­ пусту ни одного часа. Это можно было понять: зеленая моло­ дежь пришла в училище налегке и с бес­ печностью молодости не торопилась напол­ нить свои рюкзаки плодами с древа позна­ ния; Булатов принес с собой груз житей­ ского опыта, он уже знал, что время не терпит, и торопился восполнить упущенное. Когда в 1961 году новоиспеченный ди­ зайнер прибыл в Новосибирск, вместе с дипломом он привез самые радужные на­ дежды. Преддипломную практику Семен Егорович проходил на крупном новосибир­ ском заводе, защищал диплом по его теме (работу эту потом опубликовали у нас и в Чехословакии) и теперь должен был здесь же трудиться. Увы, дали себя знать сразу два барьера: моральный и материаль­ ный. Штатной единицы художника на за­ воде, разумеется, не было (как нет ее по­ ка на многих предприятиях страны). Була­ това оформили конструктором с весьма скромной зарплатой и весьма расплывча­ тым!) обязанностями и правами. Помыкавшись несколько месяцев в ко­ ридоре (рабочего места тоже как-то не оп­ ределилось), Семен Егорович заскучал. Он понял, что, сидя здесь, один, он не одолеет злополучных барьеров. Надо было как-то объединиться с коллегами и единомышлен­ никами. Катаев, Рябов, Медведев, Смир­ нов — товарищи Булатова по «Мухинке»— работали в Художественном фонде при Но­ восибирской организации Союза художни­ ков и занимались торговой рекламой. Он попытался к ним присоединиться, хотя де­ ло это было ему не по душе — тянуло к ма­ шинам. Однако рекламная эпопея продол­ жалась недолго. Произошли какие-то орга­ низационные изменения, и от услуг худож­ ников отказались (от рекламы, практиче­ ски, тоже). Предстояло ждать, пока в Ху­ дожественный фонд поступят заказы на ди­ зайнерские работы. И они, разумеется, по­ ступали, но все это были пустяки по срав­ нению с тем, чего жаждала булатовская душа. Семен Егорович пытался и сам завя­ зывать связи. Писал на Алтайский трактор­ ный — безрезультатно. Проще было бы, конечно, смириться и тихо ждать, пока жизнь взломает барьеры, мешающие расцвету дизайна. От этого те­ перь никуда не уйдешь. Булатов не хотел смиряться, он предпочитал, чтобы дизай­ нерский Ренессанс наступил раньше, а не позже. Скептицизм, который вызывала его профессия, можно было победить только делом. И вот тут-то и явилась ему судьба в об­ разе руководителей завода точного маши­ ностроения. Хлопот им булатовская группа наделала полон рот, больше, чем они ожи­ дали. Потребовалась уйма стройматериа­ лов, нужны были люди и деньги. Завод шел на все. Художникам выделили для ра­ боты целый «танцзал» — комнату площадью в 70 квадратных метров. Они ходили по це­ хам, разговаривали с людьми, спорили, ду­ мали. Булатов съездил к психиатрам — посоветоваться насчет цветового решения. Молодым дизайнерам не хватало пока опы­ та. Приходилось учиться у других. И груп­ па сидела вечерами в библиотеке, листала свои и зарубежные журналы. Семен Егоро­ вич выписал литературу по межбиблиотеч­ ному абонементу из Москвы, добрался до изданий двадцатых годов, в которых нашел немало полезного (и еще раз помянул доб­ рым словом тех молодых романтиков). На полях журнала «Декоративное искусство СССР», который Булатов получал домой, появлялись темпераментные карандашные комментарии. Товарищи только удивлялись терпению, с каким поглощал Семен Егоро­ вич страницу за страницей. Позже его ин