Сибирские огни, № 011 - 1971

гелей цеха, цеховая мебель, цвет стен и ма­ шин — не была забыта, кажется, ни одна мелочь. Это было комплексное проект"ро- вание, за которое и ратовал Булатов. Соз­ дать обстановку, располагающую людей к творчеству. Целесообразность, удобство, красота. Проект несколько раз обсуждался и на заводе, и в кругу художников. И вот, на­ конец, бригады строителей и маляров под неукоснительным контролем Булатова и Ер- мишина взялись за дело. Когда серый, закопченный цех помоло­ дел, как бы расширился, заиграл краска­ ми, задышал свежим воздухом, художники обрели горячую поддержку в лице рабо­ чих. Как уверял потом отдел кадров, даже «текучесть» уменьшилась. Многое инструментальщики сделали своими руками. Они разбивали корявый асфальт, покрывающий пол, и вместе с въевшимися в него металлическими струж­ ками вывозили вон из цеха. Снабженцы, которым пришлось добывать взамен ас­ фальта мраморную крошку, ворчали: «Что это — завод или оперный театр?» Но крош­ ку все же привезли. Рабочие сами рыли «ложе» для вентиляционных труб и шин­ ных сборок, питающих станки (до сих пор они располагались рядом с машинами, у самого носа людей), мыли огромные за­ копченные окна, делали новые тумбочки. На глазах у всех исчезли решетки, от­ гораживающие цеховые «бытовки» («Зве­ ринец какой-то»,—’возмущался Булатов). В кладовые привезли целую систему дере­ вянных ящиков для хранения инструмен­ тов, и женщины-кладовщицы вздохнули свободней. Наконец-го они избавились от стеллажей, на которых все хозяйство ле­ жало в хаотическом беспорядке — попро­ буй найди быстро нужный инструмент. Начальник инструментального отдела Олег Алексеевич Волошин — старый, прож­ женный производственник — с серьезным видом рассуждал об «успокаивающем» са­ латовом цвете и «раздражающем» желтом, о «прямых линиях» рабочих тумбочек, гар­ монирующих с прямыми линиями располо­ жения станков (их тоже пришлось перест­ роить в более стройный порядок). Наконец, совершенно изменился облик гой самой наглядной агитации, с которой все началось: она обрела вид красивых стендов, хорошо сделанных фотографий... Соседи стали поглядывать на десятый с завистью, и заводское начальство решило не отпускать художников. Возможно, идея реконструкции других цехов 'завода существовала и прежде, но теперь она становилась реальностью. О та­ ком.размахе работ, можно было только меч­ тать. Тогда-то Семен Егорович кинул клич, и на заводе появилась упомянутая выше бригада его коллуг. Но тут придет.ся прокрутить ленту на­ шего повествования немного назад, чтобы кре-что пояснить. Как складывается у журналиста пред­ ставление о человеке? Из встреч и разгово­ ров с ним самим, с его товарищами по ра­ боте, из наблюдений за тем, как он делает свое дело. Я много раз беседовала с Семеном Его­ ровичем Булатовым, с его коллегами-ди- зайнерами. Я видела его проекты, макеты машин и приборов. Одного мне не удалось увидеть своими глазами: самый процесс его труда. Вероятно, это и невозможно. Ведь изображенный на планшете план-рисунок или сделанный из полистирола макет — ре­ зультат поиска, овеществленная мысль, а мысль нельзя увидеть. В лучшем случае можно лишь проследить за ее движением и развитием. Между тем главное в работе дизайнера — это как раз рождение идеи. Но в отличие от логики чисто инженерной здесь идея обретает форму образную, худо­ жественную. Ибо дизайн — это всегда целе­ сообразность плюс красота. Рассказывают, как знаменитый матема­ тик в ответ на вопрос об одном его учени­ ке воскликнул: «Ах, тот? Он стал поэтом — для математики у него было слишком ма­ ло воображения». Это, конечно, шутка. Но вместо слов «для математики» можно было бы с не меньшим основанием сказать «для дизайна», разве что звучала бы шутка ме­ нее парадоксально. Рождение, а точнее возрождение, совет­ ского дизайна началось спустя лет десять- пятнадцать после окончания Отечественной войны. Чем шире становились экономические связи нашей страны с заграницей, тем яс­ нее было, как много мы теряем из-за пло­ хой «упаковки» продукции. Советская мар­ ка била качеством, но часто уступала в оформлении. В результате государство несло большие убытки. Наконец, и свой, со­ ветский покупатель делался все придирчи­ в е е— он просто бойкотировал то, что ка­ залось ему некрасивым или неудобным. Одним словом, дизайн «назрел». Говорят, что иной раз новое есть прочно забытое старое. По сути, дизайн у нас в стране начался в первые же послерево­ люционные годы. В 1920-м Владимир Ильич подписал декрет о создании знаменитого ВХУТЕМАСа — высших художественно-тех­ нических мастерских, сыгравших немалую роль в утверждении дизайна как части со­ ветской художественной культуры. Школа эта объединяла на равных правах факуль­ теты художественные и производственные, предполагая свободные контакты между ними. Несколько лет ректором ВХУТЕМАСа была такая яркая творческая личность, как В. Фаворский. Студенты Госмастерских, ставших основой ВХУТЕМАСа, участвова­ ли в печатании Окон РОСТа, этого «обслу­ живания горстью художников вручную ста- пятидесятимиллионного народища», как пи­ сал Маяковский. В воображении ребят воз­ никали удивительные города будущего, син­ тез искусства и индустрии. Большинство их грез так и остались на бумаге, а идеи, за