Сибирские огни, № 010 - 1971

«Тут приходила Таня. Я видела ее глаза, когда она спрашивала о те­ бе. Она и сейчас любит т'ебя». Майя давно уже ушла в свою комнату, а Валентин все стоял в две­ рях, и мать сидела за столиком, все так же закрыв лицо рукой. Нет, он не мог поступить иначе. Федя, муж Тани,— его друг. Сколько было пройдено вместе! Мерзли в одной палатке. Делили последние суха­ ри. Выбирались вдвоем, когда одному было бы не выбраться. Они твердо знали, что сделает другой в любом, самом гиблом положении, и каждый из них верил друг другу, как самому себе. И все это зачеркнуть? На все наплевать? Что же тогда останется? ...Им казалось тогда, что весь мир для них, потому что они нашли друг друга. Но и в этот день, и ту ночь вдруг что-то всплывало и встава­ ло между ними, и слова, которые он хотел сказать, обрывались. И Вален­ тин понял —так будет всегда. Есть такое, через что перешагнуть нельзя, если хочешь остаться человеком. У него хватило сил все сказать Тане- Она молчала, пока он говорил. Она не могла примириться: — У нас одна жизнь, пойми. — Да,—сказал Валентин,— только одна. Другой не будет. Он сразу уехал, и уже прошло два года, но будто и не было этих двух лет. И опять Таня приходила и спрашивала о нем... Полина Александровна подняла голову: — Надо сказать Майе о Севе. — Конечно. Сегодня поговорю с ней.—Валентин подошел к столу и сел. — Что думаешь делать? —спросила мать. — Поеду к ребятам. В институт, в министерство. Надо посоветовать­ ся. Дорог каждый день. Если бы не это несчастье с Севой, он никогда бы не позволил себе так накричать на Майю. Она вольна поступать, как хочет. Но пусть решает после того, как узнает все. Валентин поднялся: — Надо ехать. -— Поезжай,— сказала Полина Александровна. * * * Начинало светать, а Юра еще не спал. Он сидел у окна и смотрел на заснеженные поля, далекие мелькающие огоньки, редкие, покрытые сне­ гом крыши домов, вдруг проступающие из мглы. Бесконечные три дня он провел у матери в Пензе, и не видел Майи, и был далеко от нее, и писал ей письма. Три дня, и вот он едет к ней. И тревожно, будто что-то могло случиться с нею. Неужели так будет всегда? Скорее бы увидеть ее, услышать голос. Похоже, поезд шел уже по Подмосковью. Сосед Юры, Матвей Са- мойлович, давно собравший свой чемодан и портфель, сидел за столиком и дремал, подперев лысую голову руками. Юре казалось, что он знаком с ним много лет и что все рассказанное вчера Матвеем Самойловичем он уже слышал от него много раз. Как тот восстанавливал шахты Донбасса после войны, как у него умерла жена, как он живет вдвоем с сыном, по­ мощником кинорежиссера, и как сын отчитывает его за беспокойный характер.