Сибирские огни, № 010 - 1971

— Тебе трудно понять, что значил отец для всех нас. И я даже не «могу объяснить... Хорошо помню этот день, такой тихий, солнечный. Мы е мамой шли с речки. Я разбила колено, было больно идти, и мы смея­ лись, когда я прыгала на одной ножке. А потом увидели у нашей калит­ ки машину и двух военных. Мама побежала к ним и вдруг закричала и бросилась в дом. Закрою глаза-—и вижу этот день, облака над рекой, зеленую изгородь, распахнутую калитку, машину, и как мама бежит в дом... Еще помню его руки, когда он что-то мастерил, чинил мне игрушки. — Мой отец был бухгалтер, тихий человек, большой любитель чте­ ния,—сказал Юра помолчав.—А на войне языка привел, получил медаль «За отвагу». Вернулся и стал работать на прежнем месте. Даже обидно было — как же так, пришел с войны победителем, воевал, и ничего, ровным счетом ничего в его жизни не изменилось. ...Отец посмеивался: ты чего хотел, чтобы я генералом стал? Мы просто сделали свое дело, сынок... Хотел бы я вот так, как отец. Только не получается. Да раньше и не думал об этом. Все было ясно —университет, газета, товарищи. Так, наверно, и не задумался бы —что к чему и что почем, пока не произошла одна история. — История? —Майя прижалась щекой к плечу Юры, голос ее донес­ ся словно издалека, так тихо она сказала: —Ты почти ничего не расска­ зывал о себе. Иногда мне кажется, знаю тебя всего, даже то, о чем ты подумаешь, а иногда... — Да, это надо рассказать. Хотя, в общем, обыкновенная история. Случай из практики. Юра замолчал. — Ну, что же ты? —Майя совсем близко придвинулась к нему.— Только с самого начала. Чтобы я все поняла. — Поймешь,—сказал Юра и усмехнулся.—Только и вправду надо с самого начала... Представь себе спецкора областной газеты, такой мо­ сковский журналист, сразу после университета. — Представляю. И даже очень хорошо. — Ну, во-первых, ему море по колено. Во-вторых, прилично пишет. Поднабрался кое-чего в столице да в университете. В-третьих, рубаха-па­ рень. Ну и еще —смелый, как говорят, острый газетчик. А тут еще повез­ ло: пара его фельетонов наделала шума в городе. Кого-то сняли, кому-то дали нагоняй. Словом, наш спецкор заработал репутацию бесстрашного воителя за правду, которого даже стали побаиваться... Но вся штука в том, что ему действительно казалось, будто такой он и есть на самом деле — конечно, больше всего он нравился самому себе. До того дня... Юра вполуха слушал человека, сидящего напротив, и смотрел в окно на пыльную, пустую, раскаленную зноем улицу. Прошла женщина, при­ держивая платье и закрываясь другой рукой от вихря пыли, которую гнал ветер с реки. Все, кто мог, ушли купаться и оставили Юру дежурить в редакции, благо в номере стоял его материал. Сколько времени ему еще торчать здесь? Номер вел сам редактор, человек, прямо скажем, въедливый, чи­ тающий каждый оттиск — перспектива, следовательно, была не из ра­ дужных. — Разве вы не понимаете, какое значение это имеет для него? —го­ ворил посетитель.— Вы молодой человек, у вас все впереди, а он завер­ шает жизнь. Завершает жизнь —сильно сказано. Юра впервые за время разговора