Сибирские огни, № 010 - 1971

— Мама, это —Юра. Он стоял в передней, высокий, худой, раскрасневшийся от мороза, и мял в руках шапку. — Проходите,— сказала Полина Александровна и, не дожидаясь, иона гость разденется, ушла в комнаты. «В сущности, все просто,—подумал Юра.—Никакой торжественно­ сти. Здравствуйте. Проходите. Садитесь. Потом нас будут рассматривать. Вы из одной группы с Майей? Ах, вы уже кончили? Давно... А я полага­ ла... Вы так молодо выглядите». У женщины, которая сказала —«проходите» —было усталое лицо с большими прекрасными глазами, седина... Ну, какие, самые точные, необходимые слова ты можешь сказать этой женщине? — Ну, что же ты? Снимай пальто. Не могла дождаться,—Майя при­ жалась щекой к воротнику Юры. — А я и не буду искать слова,— сказал он. — Какие слова? — Просто скажу: я беру ее в жены и до конца дней своих буду бе^ речь и защищать ее, ибо жизнь моя принадлежит ей. И еще скажу: сла­ бость моя превратится в силу, робость в мужество, а сомнения в твер­ дость, потому что она будет рядом со мной.—Юра прервал себя и поспе­ шил добавить: —Обязуюсь также чистить картошку, если потребуется, а то и вытирать посуду — иногда. В общем, я готов разговаривать с тре­ мя мамами сразу. — Хватит и одной,—сказала Майя, она даже не улыбнулась, лицо ее было напряженным —будто она все еще прислушивалась к тому, что вырвалось у Юры: «и до конца дней своих»... — Ты придумал меня. Я не такая. Самая обыкновенная, эгоистка. У меня есть только одно: ты... Юра прервал ее: — Не надо. — С мамой я сама. Ладно? —Майя помедлила.—Мне еще нужно рассказать тебе кое-что. Пойдем. Они прошли через большую комнату и оказались в узком коридорчи­ ке. Майя открыла дверь: — Вот и моя светелка. Тахта, стол у окна, книги. Скорее кабинет, чем светелка. Только оглядевшись, Юра заметил в углу маленький туалетный столик с зер­ калом. — Когда папа был жив, эта была комната Вальки. А я спала в боль­ шой. Потом Валька перешел в кабинет папы. А я —сюда. Так здесь все и осталось... Так все и осталось. Юра почувствовал —в этом доме не могут за­ быть того, кто ушел. Майя замолчала, и Юра сказал: •— Расскажи о своем отце. -— Мне было двенадцать, когда отец погиб. Он был летчик- испытатель. Всю войну прошел, а погиб через пятнадцать лет после войны... Юра ждал. Может быть, не следовало спрашивать об этом? Но Майя, словно угадав, о чем он подумал, сказала: — Нет, нет. Ничего... Она села рядом с ним и, как всегда, немного снизу, чуть подняв голо­ ву, взглянула на него, потом взяла его руку: