Сибирские огни, № 010 - 1971

ни мама, ни Валька не скажут —будут молчать и избегать встречаться взглядом. ...Как Сева тогда радовался дождю —теплому, мягкому, веселому, первому в июне! Как мчался он через улицу, крепко держа ее за руку, а в воздухе стоял звон, и возле тротуаров пенились ручьи, и вода в лу­ жах пузырилась, потому что капли были тяжелые, крупные, быстрые! Они вбежали под арку. Майя увидела близко от себя лицо Севы, его мокрые, потемневшие, сбившиеся на лоб волосы, смеющиеся, счастливые глаза и сказала «да». Сева уехал на следующий день, но они успели обо всем договориться и все решить, и сказать маме —а она только и ждала этого, и так радо­ валась. Ну, а для Вальки все было давно решено. Они любят устраивать жизнь других людей по своему усмотрению,— и Валька, и мама, которая убеждена, что только одна знает, как сделать, чтобы ее дочь была счаст­ лива! Она не допускает даже мысли, что ее Майя может думать по-дру­ гому. Для мамы поступок Майи просто предательство. Да и для Вальки тоже —он ведь рыцарь без страха и упрека. Рядом с Валей Майя всегда чувствовала себя виноватой. Ей очень хотелось стать такой, как он: ни в чем не отступаться от своего слова, не лгать даже в самой малости... Она завела дневник, казнила себя за ма­ лейшее отступление от правил «жизни и борьбы», которые сама для себя сочинила. Тогда ей было лет пятнадцать... Может быть, с той поры она научилась прислушиваться к себе. И сей­ час, прислушиваясь, понимала —все равно она права, что бы ни дума­ ли мама и Валька. Кстати, он и Сева должны бы уже приехать. А от них даже писем давно нет. Не случилось ли чего? Но Майя отмахнулась от этой мысли —не хотела, боялась думать о том, что, возможно, случилось несчастье. В конце концов, экспедиция — не курорт, писать некогда, а то и неоткуда... Приедут, вернутся ребята живыми и здоровыми... Приедут —и что же тогда будет?.. У зеркала Майя машинально уложила волосы, подкрасила глаза. Она видела и не видела себя. Знакомое лицо, отраженное в зеркале, не трогало ее. Отодвинувшись от зеркала, Майя чуть повернула голову и бросила последний, оценивающий взгляд. Нужно было выйти к матери, и Майя медлила. Лицо, в которое она теперь вглядывалась, было словно чужим. И чем пристальнее Майя всматривалась, тем больше открывалось что-то новое. Какая же я? Крупные черты лица. Скулы слегка выдаются. Боль­ шой рот, большие, чуть продолговатые глаза с тенью от густых ресниц, которая придает им непонятную глубину. Темные волосы с прядью, спа­ дающей на лоб. Легкая линия подбородка, шеи. • «Так это —я ?—подумала Майя,—А вдруг Юра придумал меня? И я совсем не такая, какой ему кажусь? Наверное, я самая обыкновен­ ная. Почему он тогда замолчал, ушел в себя? Что я не так сказала? Не­ ужели во мне есть такое, что может обидеть его? Какая же я?» Хорошо бы вернуться к тем временам, когда нечего было разгады­ вать в себе и придумывать оправдания. А вот Сева, наверное, теперь не женится до конца дней своих. Она вдруг почувствовала себя такой усталой, будто живет долго­ долго, и все уже было давным-давно —июньский дождь и разговор с ма­ терью, возвращение Севы с Валькой и эти мысли у зеркала... Кофе уже был на столе, когда Майя вышла на кухню. Полина Алек­ сандровна ждала ее.