Сибирские огни, № 010 - 1971

подойти к ним с обычными мерками и рас­ сортировать на хороших и дурных, добрых и злых, положительных и отрицательных В самом деле, кто она, красивая двад­ цатисемилетняя Валька, сегодня целующая­ ся с юношей Лешкой Ерошевым, завтра увлекающая на сеновал заезжего шофера Виталия, а послезавтра готовая стать же­ ной пожилого прораба Чугреева, который, как принято говорить, вполне ей в отцы годится. Легкомысленная, безнравственная, развращенная— сколькими эпитетами тако­ го типа легко, на первый взгляд, опреде­ лить очевидную ее порочность. Но ведь именно та же беспутная Валька может не только протанцевать до рассвета, но и про­ вести бессонную ночь на приемке труб; именно она искренне гордится чудесным мастерством электросварщика Мосина, лю­ буется ловкой и ючной его работой и чуть ли не плачет когда нужно забраковать сварной шов. А сам Мосин? То неразлучен с поллит­ ровкой и груб до жестокости, то искренне предан делу и даже способен работать по ночам, в одиночку, втайне от других, лишь бы выполнить в срок то невероятное, фан­ тастическое задание, которое и становится в повести основной пружиной сюжета и ос­ новным источником всех несчастий. Через тайгу к новому химкомбинату тя­ нут газопровод. И вдруг — неизвестно кто и неизвестно почему —- принимает решение вдвое сократить сроки завершения работы. Начальник СМУ Павел Сергеевич Ерошев вначале реагирует естественным возмуще­ нием: «Что хотите делайте, хоть снимайте, хоть судите, а срок невыполнимый». Но ру­ ководитель повыше рангом Федор Захаро­ вич Каллистов сопротивление «мягкотелого» Ерошева расценивает как пустяковый эмо­ циональный взрыв. Спокойно и слегка даже презрительнс разъясняет он Ерошеву по­ следствия его протеста: «Насуют — не уне­ сешь. Биографию изгадишь, кувыркнут в рядовые инженеры, потом иди доказывай, что ты не верблюд». Ерошев не карьерист, а труженик, добро­ совестный, старательный, преданный своему делу. Г Николаев выписывает его биогра­ фию, чтобы у читателя не оставалось сом­ нений — Ерошеву чуждо и вздорное тще­ славие, и корыстолюбие, и погоня за чина­ ми. Тогда почему же он уступает Каллисто- ву? Так ли ему страшно «кувыркнуться» в рядовые инженеры? Автор повести, видимо, отлично знает жизнь, отлично знает психологию своих ге­ роев. Ведь в подобном «кувыркании» есть моральный аспект, который никому не мо­ жет быть безразличен. Ерошеву не раз за­ хочется освободиться от чужой, угнетающей его воли. Но каждый раз его будет сдержи­ вать мысль о том. что « У Й Т И можно только с треском, с позором». Поэтому Каллистов безошибочно нажимает на главную педаль, когда говорит: «Биографию изгадишь». Именно в этой угрозе — ключик к сердцу честного труженика Ерошева. Его не ку­ пишь посулами и обещаниями, он устоит против всяких соблазнов, но поставить под вопрос свое честное имя, свою преданность делу он не может и не хочет. Уступив и отступив, он начинает искать пути, чтобы выполнить невыполнимое, чтобы ускорить сроки прокладки труб. И когда оказывает­ ся, что честных прямых дорог нет, он вы­ нужден вступить на тропинки обходные и кривые, благословляет нарушение техноло­ гии сварки, зажмурив глаза, играя со страшной опасностью, санкционирует оче­ видный брак Так происходит явление страшное и пара­ доксальное' из заботы о своем честном име­ ни, о своей репутации, Ерошев творит дела бесчестные лишь потому, что есть у него слабая надежда: авось, эти бесчестные де­ ла останутся тайными, а отказ от выполне­ ния волевого, самодурского приказа — по­ ступок явный и вызывающий реакцию не­ медленную. Г. Николаев очень убедительно рассказы­ вает о том, что производственный брак неразрывно связан с нравственным калече­ нием людей. В условиях социализма созна­ тельно делать брак может только человек аморальный, преступивший законы общест­ ва. А принуждать к изготовлению брака не только аморально, но и преступно. Однако, как только пошло в ход колесо волюнтаризма, оно начинает крутить и без­ жалостно мять людей. Каллистов сломал сопротивление Еро­ шева Ерошев должен сделать то же самое с бригадиром Чугреевым. И опять Г. Нико­ лаев знакомит читателя с характером слож­ ным. Бытовая неустроенность, неудачная женитьба, одиночество внушили Чугрееву, что «люди в душе одиноки и равнодушны друг к другу». А фронтовой и рабочий опыт сделали его умным и дальновидным: он — настоящий мастер, сам умеющий отлично работать и ь других ценящий, прежде все­ го, деловитость и трудолюбие. Поэтому Ерошев не может сразу толкнуть его на путь халтуры, бракодельства и очковтира­ тельства— слишком много в Чугрееве на­ стоящей рабочей косточки. Но и отступать Ерошеву нельзя, и он откровенно, цинично использует самое уязвимое в личности сво­ его подчиненного — его жажду уюта и семьи. «Если нет,— сказал он,— горит твоя квартира» И хотя «ему до отвращения про­ тивен был весь этот разговор», хотя «ни­ когда до сих пор он никого не запугивал и не подкупал», хотя он не в состоянии смотреть прямо в глаза Чугрееву, но без­ душный развращающий механизм «волево­ го» руководства вновь сработал. Теперь Чугреев должен превратиться в исполнителя чужого и отвратительного ему приказа и протянуть эту ниточку лжи вниз к электросварщику Мосину. Чугреев клянет себя, что «сломался от первого нажима», понимает, что Мосии «упрется вначале», но зато «твердо знает, на чем надо сыграть», чтобы он покорился. И хотя «от этого знания... так ему было