Сибирские огни, № 010 - 1971

..!> Самая первая с т р о ^ со старорусскими ударениями, доныне сохранившимися на се­ вере России, уже настраивает читателя на то, что. речь пойдет о чем-то вековечном, несуетном. Короткий, всего трехстопный, размер вроде бы должен быть динамичным, отрывистым. Но после двухсложной стопы идет трехсложная, дактилическая, и стих приобретает плавность, задумчивость. Образ густо, падающего снега заключает в себе тишину, умиротворенность, все стихот­ ворение занесено тихим снегопадом: Чьи-то души, бесследно растворяясь вдали, словно белые снеги идут в небо с земли. И в следующей строфе продолжается снег, и собственная судьоа провидится в образе уходящих душ: «Идут белые снеги. И я тоже уйду». Душа сливается с этой белой ниспадаю­ щей тишиной, которую мы почти физически ощущаем. Непреложно возникает вопрос к самому себе, который не раз уже вставал и прозвучал так нервно в «Катере связи», а теперь звучит спокойно и умудренно: Ну, а кем же я был, что я в жизни поспешной больш е жизни любил? А любил я Россию. И надеж дою маюсь, полный тайных тревог, что хоть малую малость я России помог. И прорвавшиеся раздумья снова зано­ сятся тихим снегом: И дут белые снеги, как во бее времена. Как при Пушкине, Стеньке и как после меня. В стихотворении «Памяти Ахматовой» поэт опять обращается к России. Еще раз и с большой силой проявилась способность Евтушенко, находить значительные, лаконич­ но исчерпывающие суть, поэтические форму­ лы. Об Ахматовой сказано со всем блеском мысли й образного ее воплощения: «Не ве­ рилось, когда она жила, не верилось, когда ее не стало», «Она ушла, как будто бы на­ век вернулась в Петербург из Ленинграда», «И если Пушкин — солнце, то она в поэзии Пребудет белой ночью». '! «Ахматова двувременной была»,— так начинается стихотворение. Но уже в «Брат­ ской ГЭС» мы заметили стремление поэта выдвигать как бы рг бочие гипотезы, которые потом, в сопоставлении фактов, опровергают­ ся логикой действительности и поэзии. Так и здесь, вглядываясь в пришедших на похороны красавиц «тогдатошней России» и сегодняш­ них школьников, поэт делает вывод: < И ты, распад всемирный, не убий ту связь времен,— от. еще поможет. * Ведь просто быть не может двух Россий, как быть и двух Ахматовых не может, Рядом с гробом поэтессы стоял другой гроб, в котором «лежала в белом платьице простом ахматовского возраста старушка». Развитие мысли уже опровергло первый по­ сыл, но мысль еще раз проверяет сама себя. Да, есть связь времен в единой истории России, но, может быть, нет связи в дру­ гом? — может быть, «все же существуют две России: Россия духа и Россия рук — две разные страны, совсем чужие?!» Поэт видит руки той и другой. У мертвых все молчит, и только на руках — печать всей жизни. У старушки «они умели в жизни все уметь... Тяжелые и темные, как медь, ни ра­ зу не целованные руки». У Ахматовой «они творили, как могли, добро, но силы време­ нами было мало, и, легкое для Пушкина пе­ ро, с усмешкой пальцы женские ломало... И на груди сведенные, они крестьянскою усталостью набухли». Сопоставляя руки неизвестной старушки и Ахматовой, поэт утверждает: «И между ними не было границы». Стихотворение, может быть, построено слишком логически, но выразительность образов, эмоциональная впечатляемость всей картины делают его, несомненно, явлением высокой поэзии. Как мы видели, Евтушенко посвятил «Братскую ГЭС» поэтическому исследованию нашей истории и современности. Еще более углубленно он занялся этим в поэмах «Под кожей статуи Свободы» и «Казанский' уни­ верситет», которые написаны сразу одна за другой и тесно взаимосвязаны. Поколение Евтушенко острее, чем любое другое, пережило резкие общественные сдви­ ги середины 50-х годов. Старшие, мировоз­ зренчески зрелые, люди более были подго­ товлены к переменам и ответственней осоз­ навали их сложность. Младшие реагировали гораздо слабее, ибо просто ни в чем не успе­ ли еще утвердиться. Но поколение Евтушен­ ко оказалось как раз на острие — между «старшими» и «младшими». Расстояние между незамутненно розовым оптимизмом «Разведчиков грядущего» и взметенностью мысли в «Шоссе энтузиастов», пройденное всего за четыре года, от девят­ надцати до двадцати трех лет, было слиш­ ком велико, между ними пролегло осозна­ ние «череды несоответствий». Кажется, буд­ то эти книги написаны разными поэтами. Оттого-то поколение, одним из ярких выра­ зителей которого стал в поэзии Евтушенко, прошло такие бурные стадии — от розового оптимизма через шумную «сердитость» и да­ же скепсис до осознания необходимости все исследовать и оценить самостоятельно, чтобы прочнее утвердиться в великих ценностях ленинизма. Но не только эту духовную потребность всего поколения отразил Евтушенко. Он и здесь проявил себя более широко. Возмож­ но, никогда идеи коммунизма не подверга­ лись таким испытаниям и атакам, как в на­ ше время. Призрак коммунизма, о котором говорили Маркс и Энгельс, оделся в плоть, стал государственной системой, создал со