Сибирские огни, № 010 - 1971

гатая ассоциативность мышления, свободное владение самыми модерными научными тер­ минами и понятиями, легкое опрокидывание их в быт, в сферу человеческих отношений и. одновременно охотное использование про­ сторечных, в современном понятии, подчас хохма ¡еских речевых оборотов, вульгариз­ мов.— все это создает тот стиль, который свойственен современному молодому интел­ лигенту, «интеллектуалу»,— по терминоло­ гии Л. Аннинского. Из всех поэтов своего поколения А. Вознесенский, несомненно, наиболее последователен и целен в создании такого стиля. Взаимосвязи между поэзией Евтушенко и Вознесенского, действительно, очень тесны. С первых шагов Вознесенский включил в свою поэтику «евтушенковские» рифмы, во­ спользовался опытом сотоварища по освое­ нию разговорного языка молодежи, воспри­ нял от него тот своеобразный пафос, кото­ рым насыщены незначительные, казалось бы, детали, который таится в лирической обо­ лочке или в юморе, даже в иронии. Вознесенский пошел дальше в разработ­ ке поэтической формы. Неисчерпаемо вирту­ озная метафоричность его поэтики является, может быть, уникальной среди его поколе­ ния поэтов, так же, как и поиски в области ритмики. Евтушенко, дав сотоварищу «поотрет интеллектуала», в свою очередь, использует его формальные достижения. Вообще-то, как мы успели заметить, он не очень склонен к усложненным тропам, предпочитая прямую выразительность тонко наблюденной дета­ ли, но, конечно, не чуждается и тропов, ко­ торые у него подчас прямо идут от поэтики Вознесенского: И как рубали из рейса в рейс его трамваи спагетти рельс. Использует Евтушенко и разработки со­ товарища в области ритмики. Если Вознесенский нашел «чисто поэти­ ческий эквивалент» «молодого интеллектуа­ ла» и продолжает разрабатывать его, не считаясь даже с собственными возрастными изменениями, то Евтушенко менее целен, по­ просту неровен и противоречив в собствен­ ном стиле. Но этот формальный недостаток с годами все более определяется как до­ стоинство. Об одном французском художнике Мая­ ковский сказал: «Твердый. Меняющийся». Парадокс? Нет. Твердая последовательность художника заключается в том, что он по­ стоянно меняется в процессе собственного созревания, вместе с развитием своей эпохи. В стихах пятидесятых годов Евтушенко уже вырывался за грани образа «молодого ин­ теллектуала», попытался не только оценить своих многочисленных «неинтеллектуальных» героев с интеллигентской точки зрения, но и слиться с ними, выразить их изнутри. Чего, например, не делает Вознесенский, при всем широком тематическом захвате жизни всегда оставаясь на точке зрения своего ли­ рического интеллектуального героя. Поэтому он популярен, главным образом, в среде мо­ лодой интеллигенции, как выразитель, преж­ де всего, умонастроения и мироощущения этого слоя нашего общества Евтушенко в этом смысле гораздо народ­ ней, и аудитория его несравненно шипе. От «Шоссе энтузиастов» до «Братской ГЭС» он охватил все свое поколение, а не только его наиболее интеллектуальную часть. В стихах второй половины 60-х годов вы­ явилось осознание того, что поэт ушел из молодости, что миссия его расширилась вместе со зрелостью всего его поколения. Так вот и живу — необручечным и уже навеки обреченным где-то между девочками в белом и седыми женщинами в черном. В этом стихотворении 1965 года есть еще просто горьковатая констатация своего ухо­ да из молодости. Но через год в «стихах о старухах» он уже прямо говорит о своем стремлении быть поэтом не только для мо­ лодежи: Страна сверхскоростей и сверхнаук, сверхфизиков, сверхлириков, сверхстроек, Россия, ты еще страна старух, быть может, сверхпрощающих, но строгих. Хочу писать я для таких старух. Д ля девочек пускай другие пишут. В стихотворении «Нежность», где грусть повзрослевшего человека смягчена юмором, поэт отделяет себя от категорических край­ ностей молодости, которым был так под­ вержен: Шутят басовыми голосами, но, как будто детский лопоток, слышу что-то вроде: «Колоссально», и еще: «Ж елезно», «Молоток», Я смотрю, завидую, жалею. Думаю — какие молодцы. Колоссально, милая, железно то, что мы с тобой не молотки. Я впадаю , может бьн ь в сусальность, но среди тщеславной суеты нежелезность и неколоссальность, думаю, не худшие черты. После яростных, неупорядоченных иска-* ний мысли в «Братской ГЭС» поэт пишет стихи, исполненные тихого раздумья: «Идут белые снеги», «Бабушки», «Памяти Ахмато­ вой». Он как бы вбирает другие, новые для него, незамечавшиеся дотоле, ритмы эпохи, которая не ограничивается сверхвысокими сверхскоростями. В стихотворении «Идут белые снеги» ой обращается к традиционному для русской классики мотиву, нашедшему свое великое воплощение у Пушкина — «Брожу ли я вдоль улиц шумных»,— и Есенина — «Мы теперь уходим понемногу». Этот мотив ве­ чен, непреходящ, ибо каждому заново и не­ повторимо предстоит уход из жизни. Это всегда интимно и все-да всеобще. Евтушенко достойно продолжил класси­ ческую традицию. И дут белые сн еги _