Сибирские огни, № 010 - 1971

нас без малого полтысячи, а бокальная кро­ на — у трех-четырех. За неделю я насмотрелся на это лесное диво. ...Вот в этом далеке, куда почту достав­ ляют только всадники, куда порой и грузы- то приходится везти вьючными караванами, живут люди. Живут десятками лет. И де­ лают большое, нужное Родине дело: разводят тысячные стада маралов и пятнистых оленей, снабжают нашу (и не только нашу) фар­ мацевтическую промышленность чудодей­ ственными пантами. Редкие и только самые сильные люди ос­ таются здесь на постоянное жительство. Штаты заполнены наполовину. Поэтому каждый оставшийся работает за двоих. И какую бы ты должность на маральнике ни занимал — зоотехник ли, мараловод- бригадир, кормач ли — все равно орудуй и вилами, и лопатой, и топором, и косой — дело-то общее. — Хватает работенки,— говорит кормач Иван Чернышев.— И за зверем присмотреть надо, и панты срезать, законсервировать, упаковать, и сена заготовить, и дров. А лю­ дей — раз, два и обчелся. Зимой и того трудней. Рабочих рук не хватает — всего сделать как следует не успеваем. Это «как следует не успеваем» означает, что многое можно делать лучше. Такого же мнения придерживаются и товарищи Ива­ на. Специалисты и директор совхоза Д. Е. Плетенецкий довольны мараловодами: пя­ тилетний план по основной продукции — пантам — перевыполнен. Но и руководители разделяют мнение мараловодов: да, рабо­ тать можно значительно лучше. И наш рассказ — о трудных поисках лучшей технологии ведения пантового хо­ зяйства, о поисках стройной системы мара­ ловодства, которые ведут мультинцы. Имен­ но об этом говорил все время и директор совхоза Дмитрий Ефимович Плетенецкий. Где бы мы с ним ни были — на маральни­ ке, на траншее с сенажем или на ферме ин­ тенсивного откорма крупного рогатого ско­ та,— разговоры постоянно шли о судьбах мараловодства. * * * Где-нибудь в Приволжье ее называли бы Катей или Катюшей.1Здесь кличут на ста­ росибирский манер — Катыша. И от роду ей — пять дней. Лежит в утреннем росистом бурьяне зо­ лотистый, в темных пятнах, клубочек. Стри­ жет большими палевыми ушами. Тихо зову: — Катьша! Клубочек вскидывает голову, поднимает­ ся на длинные тонкие ноги. Осторожно под­ ходит к протянутому на ладони ломтику хлеба Обнюхивает. Огромными черными глазами косит на человека. Солнечным зай­ чиком поблескивает влажная верхняя губа. Наконец, лизнув хлебец шершавым языком, бережно берет его из руки. — Маралушку выкармливать с рук мож­ но,— облокотившись на изгородь, объясни ет Иосиф Филиппович.— А вот мараленка опасно. От мараловодов я уже слышал рас­ сказы о прирученных рогачах. ...Осиротевший ласковый Петына и ле­ том, и зимой, как привязанный, ходил за людьми. Бывало, положит голову на пле­ чо — это чтоб за ухом или шею почесали. Даст ему кто ломоть хлеба, кто кусок рафинада или карамельку — съест. Дружба Петьши с людьми продолжалась до первой срезки пантов. Мирно зашел в станок, дал закрепить голову, завязать гла­ за. А начали срезать панты — раздался стон. Бился каждым мускулом, каждой жилкой. Когда все было кончено и Петь- ша почувствовал под ногами пол, не выбе­ жал на волю, как это делали другие, а, уг­ рожающе пригнув голову, бросился на лю­ дей. Кто не успел выскользнуть за ворота, полезли через изгородь. Бык, поднимаясь на задние ноги, пытался достать их. Только через час, когда Петьша ушел к собратьям в горный парк, смогли возоб­ новить работу. Но шли дни, недели, а ма­ рал все не мог простить людям обиды. Однажды так рассвирепел, что пошел в «атаку» даже на конного. В маральнике решили, что зверь «свих­ нулся». Пришлось навсегда распрощаться с любимцем. Через несколько лет история повтори­ лась в ином варианте. Опять резали первые панты с рогача, выкормленного без матери. Не опасаясь худа, Иосиф Филиппович от­ крыл двери станка, чтобы выпустить зверя. А тот кинулся на парней, работающих внут­ ри станка. Едва успели скрыться. Бык еще долго метался вдоль изгороди. Потом убе­ жал в парк к основному стаду, но продол­ жал с тех пор преследовать людей. Его стали обходить и объезжать подальше. Правда, со временем он вроде успокоил­ ся. А через полгода произошло такое, о чем до сих пор мараловоды не могут забыть. Приезжий охотник-промысловик возвра­ щался из тайги. Подошел к маральим пар­ кам. Обходить их — добрый десяток кило­ метров крюку. А напрямую каких-нибудь полтора-два километра. Только и всего, что по пути придется три изгороди перелезть. И он полез через бревенчатый забор. Про­ шел один парк, перебрался во второй. И только удалился от изгороди метров на пятьдесят, как видит — от стада маралов, пасшихся в дальнем конце Парка, отделился один и с ревом устремился на человека. Охотник опрометью назад по глубокому снегу. На ходу сбросил ружье, рюкзак. Страх прибавил силы, и охотник проворно полез через четырехметровый барьер. А когда ухватился за верхнее бревешко, ему крепко помог зверь — благо, по ту сто­ рону оказался глубокий сугроб. Оставшийся по другую сторону изгоро