Сибирские огни, № 09, 1971

Мы уже почти вымылись, когда он спросил: — Ты париться любишь? — при этом председатель посмотрел на полок, где лежал веник. — Дд-а...—ответил я, чтобы не показаться трусом. ■— Тогда полезай, я поддам жару. В Петровке бани по-черному. В углу печь, в нее вделан котел, тру­ бы нет. Дым из печки вытекает через дверь в предбанник и на улицу. От дыма в бане все черное: стены, полок, дверь и сама печка. Только пол белый и скамейка возле окошка. Я обычно моюсь внизу. Выше первой ступеньки полка не поднима­ юсь, боюсь ошпариться. Как-то раз я поддал жару, и сам был не рад. Меня выбросило из бани, как пробку. — Чего ж ты стоишь? Председатель ждал с черпаком в руках. «Может, камни уже остыли, и ничего»,—подумал я. — Давай! Я прыгнул на полок, прижался лицом к мокрым доскам. — Пшш-ыхх! Пшш-ых! —плеснул воду председатель. Горячая волна пара пронеслась надо мной и ударилась о стенку бани. — Пшш-ыхх! Пшш-ыхх! Воздух раскалялся. Спину жгло, голова, пятки, локти—все горело. — Пшш-ыхх! Пшш-ыхх! Жар ел меня, щипал, душил. Казалось, я обугливаюсь, превраща­ юсь в головешку. «Еще минута, и спрыгну вниз. Еще только немножечко потерплю и спрыгну. Пусть председатель надо мной смеется... еще одну минуточку...» Я уже хотел крикнуть: «Хватит! Не могу больше!», как председа­ тель окатил меня холодной водой. Жар разом смыло со спины: меня как будто бросили в реку, и я стал погружаться в нее, остывая. Но река тут же вытолкнула меня обратно. Я слышал, как председатель шлепает веником в тазу —мочит его, как наливает в таз свежую воду и ставит его рядом со мной на полок. Спина моя вновь начинала гореть, и я со страхом ждал, когда по ней уда­ рят мокрые листья. — Хох!—сказал председатель, и хлестнул меня веником. Что было потом, я плохо помню. Мне казалось, я дерусь с каким-то врагом, но у меня голые руки, а у него в руках веник. Я не вижу его из-за пара и из-за того, что глаза мои слезятся, а он видит меня, и хле­ щет, и хлещет. Листья впивались в тело, сдирали кожу. Горел каждый корешок во­ лос на голове. — Хох! Хох! —хлестал председатель. Он перевертывал меня, встряхивал, бросал на полок. Потом я хлестал и вертел его —хлестал куда попало, не видя, по чему хлещу. Очнулся я в предбаннике. К спине прикоснулось что-то ласково-хо- лодящее: рубашка. Председатель одевался рядом со мной. Его худое тело выглядело сейчас загорелым, медным. Даже шрам был не так заметен. Рыжие волосы председателя кудрями рассыпались по лицу. Коптил­ ка мигала, и он подмигивал мне, посмеивался: — Это тебе не Москва...